Вячеслав Бутусов: «Я теперь не стесняюсь исполнять песни про любовь...»
Эльвира Меньшакова, фото: butusov.com. Журнал «Люди летают» №2, февраль 2012 г..
Обработка: naunaunau.narod.ru, январь 2019 г.
На концерте в Архангельске Вячеслав Бутусов исполнил песни разных лет. Свое выступление он назвал творческой встречей. И не зря, атмосфера на самом деле отличалась теплотой. У зрителей была возможность задать вопросы, на которые артист с искренним удовольствием ответил, чем немало порадовал своих поклонников. Вячеслав философски и с юмором рассуждал о жизни, музыке и стихах, рассказал истории рождения некоторых песен и признался, что больше не стесняется петь песни о любви. Коллектив журнала «Люди летают» также не остался в стороне и задал несколько своих вопросов.
Музыкант и композитор Вячеслав Бутусов родился 15 октября 1961 года в поселке Бугач Красноярского
края. Музыкой он начал увлекаться еще со школы. Поступив в Свердловский архитектурный
институт, вместе с друзьями-студентами он продолжал экспериментировать на музыкальном поприще.
Играли все, что знали. Среди любимых исполнителей того времени были «Лед Зеппелин»,
«Воскресенье», «Машина времени», Константин Никольский. Свои собственные песни были написаны
позднее. Так началась история группы «Наутилус Помпилиус».
После окончания института Бутусов устроился работать по специальности — архитектором. Параллельно он продолжал заниматься музыкальной деятельностью совместно с Дмитрием Умецким — институтским другом.
В 1997 году коллектив «Наутилус Помпилиус» распался, и Вячеслав Бутусов начал сольную карьеру.
В 2001 году под его руководством появилась группа «Ю-Питер».
— Вы редко даете интервью, в которых рассказываете о себе и о своем творчестве. Вы скромный
человек или у вас такой имидж?
— Мои высокопарные слова в песнях и лирический пафос в музыке являются для меня определенной
планкой, чтобы и в жизни быть человеком откровенным.
— Вот если обернуться назад в пошлое, то о чем вы больше всего жалеете, а чем гордитесь?
— Нас очень часто просят перенестись в прошлое. Я пришел к очевидному выводу, что совершенно
нельзя жалеть ни о чем сделанном. Нельзя думать, что все прошедшее в сравнительном порядке
лучше, чем то, что есть и, не дай бог, то, что будет. Самое доброе всегда остается с нами, а к этому
мы должны прибавлять еще что-то хорошее, что есть в сегодняшнем дне и то, что будет потом. От
этого мы богатеем. А наши малодушные страдания по поводу прошлой жизни — это просто какое-то
дьявольское искушение.
— Вы относите свое творчество к классике русского рока?
— Вообще, это не моего ума дела, потому что есть люди, которые являются ценителями,
гурманами — они разбираются в символах, знаках и могут разложить музыку по полочкам. Я воспринимаю
все на интуитивном уровне. Пишу какие-то вещи по наитию, а только потом начинаю их осознавать.
Конечно, чем старше я становлюсь, тем больше ответственности вкладываю в выбор слов.
Как, например, те песни, которые я исполнял из раннего творчества, там многие вещи
исключительно из области навеянного искусства. 25 лет тому назад впервые попав в Петербург
на фестиваль ленинградского рок-клуба, и послушав группу «Аквариум», я просто оперировал
какими-то символами, суть которых не очень хорошо понимал. Кстати, песню «Синоптики» я посветил
ленинградскому рок-клубу именно по причине того, что вся эта атмосфера произвела на меня
неизгладимое впечатление. Я решил написать что-то такое, в чем смогу выразить свою любовь к
тому, что так сильно меня потрясло. Теперь я живу в Петербурге и настолько, видимо,
пропитан уже этой атмосферой, что воспринимаю эту песню, как гимн гражданскому устью тех людей,
которые живут в этом каменном городе.
— Почему группа «Наутилус», так быстро ставшая популярной, в один миг прекратила свое существование?
— На самом деле, это очень длинная история. Популярной группа стала, действительно,
неожиданно. А вот прекращала свою деятельность очень долго и томительно, буквально несколько
десятилетий. «Наутилус» была продуктом студенческой художественной самодеятельности,
и популярность пришла стихийно, никто к этому намеренно не стремился. Поэтому все,
что начинается неожиданно — заканчивается вполне закономерно.
— Что для вас стоит на первом месте: музыка или стихи?
— Лично для меня музыка значит больше, потому что это универсальный язык. Слово, в общем,
вещь понятная. Я сторонник более символичных вещей, о которых трудно сказать однозначно,
поэтому для меня текст — это дополнительная ответственность. А музыка — во мне она
первоначальна. Большинство песен рождаются как мелодии. Но не подумайте, что я к словам
легкомысленно отношусь. Просто музыку я воспринимаю в первую очередь.
— Всем известно, что вы не только музыкант, но еще и художник. Часто берете в руки кисти и краски и начинаете творить?
— То, что я художник — это, конечно, громко сказано. Моя специальность — архитектор, я обучался
в художественной школе имени Сурикова и у меня были такие дисциплины, как рисунок, живопись,
скульптура. Но для меня самая любимая отрасль в изобразительном искусстве — это графика.
Сейчас я пользуюсь компьютером и вручную почти не рисую, хотя это очень увлекательное занятие,
особенно когда я занимаюсь со своими детьми. Я самоотверженно начинаю рисовать и иногда забываю,
зачем я сижу рядом с ребенком, и что моя обязанность просто показать.
— Почему вы приехали один, без «Ю-Питера»?
— Я иногда даю концерты, которые называю творческими встречами. Настроение, которое я пытаюсь
создавать во время своих выступлений, оно, например, на концертах «Ю-Питера» практически невозможно.
Там не настолько камерная атмосфера, там все очень громко. Тем более есть песни, которые можно
только записать в студии, а есть песни, которые я могу исполнить только под гитару, без коллектива.
— Как вы попали на съемочную площадку фильма «Брат»?
— С Алексеем Балабановым я познакомился давно, когда он еще не был режиссером, а учился на
высших режиссерских курсах во ВГИКе и время от времени снимал какие-то репортажи для киножурналов,
которые показывали перед фильмами в кинотеатрах. Когда он приехал в Петербург, то обратился ко
мне с такой просьбой — поучаствовать в фильме, который он собирался снимать. Показал мне сценарий,
который, кстати, он сам написал. С литературной точки зрения мне он очень понравился. Чаще всего
сценарий — это такая специфическая писанина, которая мало о чем может сказать и состоит
из служебных пометок. А этот сценарий я прочел с удовольствием, но в фильме все равно отказался
сниматься. сказал Алексею, что вот песни мои он может брать и делать с ними все, что хочет.
А сниматься в кино я не умею. Он мне объяснил, что в кино собирается сниматься много народу,
например, Борис Борисович Гребенщиков и Шевчук, и так далее. И просто нужно, чтобы я поучаствовал
в кадре. В результате я согласился, но Борис Борисович вскоре отказался, а Юрий Шевчук уехал на
гастроли, вот так я и попал в эту кинематографическую суету, от которой я обычно стараюсь отмежеваться.
Но я нисколько не жалею, потому что познакомился с Сережей Бодровым, со многими другими замечательными
людьми. Тем более этот фильм мне нравится. Дети мои тоже его смотрят и говорят: «Хорошо, папа!».
— Недавно вы получили орден «За заслуги перед отечеством» IV степени. Символом чего для вас стала эта награда?
— Для меня это символ повышенной ответственности!
