Бутусов Вячеслав. Ждите сюрпризов!
Дмитрий Безкоровайный, Олег Климов. «Музыкальная газета» №21 (135), 1999 г.
Обработка: naunaunau.narod.ru, ноябрь 2017 г.
— Этим вопросом вас "доставали" много раз, и все же: есть ли шансы на возрождение Наутилуса?
— Наутилус прекратил свое существование в силу тех обстоятельств, что прошел все стадии возможного развития. Его восстановление невозможно, он и так был слишком длительное время на плаву.
— А как же Машина времени, Воскресение — группы, которые перевалили за третий и второй десяток лет соответственно? Аквариум?
— Я не хотел бы разбирать ситуацию ни с Машиной времени, ни с Аквариумом, потому что с моей стороны было бы неэтичным обсуждать их нынешнее творчество. Когда я провоцировался на подобные обсуждения, то после корил себя за это. А что касается Наутилуса, поверьте на слово: там все закончено. Во всех отношениях. Можно было бы переносить на носилках членов коллектива еще некоторое время, но кому это надо было? Это первое, это как бы одна сторона.
Другая сторона — характерная для многих, чисто организационная. Я считаю, что в нашей стране мало у кого в отношении того, что окружает группу помимо музыки, все обстоит так, как должно быть. В качестве хорошего примера могу привести ту же Машину времени, музыканты которой сознательно идут на... даже унижения, на второе, третье, четвертое, соблюдая такие, что ли, профсоюзные правила, согласно которым нужно выбирать — или ты в группе, или ты идешь на это либо — нет. А вот выбор такого пути, но с последующим выкатыванием каких-то меморандумов и прочих заявлений, приводит к конфликтным ситуациям, которые надо разрешать. Поэтому давайте считать, что с 80-го года до 97-го прошел ну очень уж длинный период в истории Наутилуса, слишком большой; мы не планировали, что все это так долго будет. Никто из нас не мог и предположить, что однажды мы подпишемся на работу в качестве филармонических музыкантов. Как только с Росконцертом мы покончили, так и все, до свидания.
— То есть за те два года, что вы провели вне группы...
— ...Два года светского существования...
— ...желания вновь почувствовать себя в команде у вас не возникло...
— В команде. Вы верно заметили. Это ради Бога. Но не в Наутилусе. Начинать реанимацию трупа? Лучше сделать что-то новое и полезное. Музыканты Наутилуса — музыканты очень высокого класса, это талантливые люди, они не пропадут, если у них действительно есть желание заниматься музыкой.
— В питерской группе Ночные снайперы сейчас играют...
— ...Алик Потапкин и Гога Копылов. Помимо того, что и тот и другой делали сольные проекты. Так что все нормально.
— Если вспоминать о вашем альбоме "Овалы"...
— Я давно хотел записать сольный альбом. У меня были свои представления о том, как это надо сделать. Мне хотелось записать что-то такое, за что полностью можно было бы нести ответственность, не вступая в компромисс с кем-то еще. Это произошло. Могло бы раньше произойти, но политическая атмосфера в коллективе не позволяла мне это сделать, потому что такая попытка воспринялась бы как личное оскорбление.
Еще хотелось бы раскрыть такой коммерческий секрет... ни с кем гонорарами не надо делиться, если все делаешь сам. А то: Кормильцев — автор стихов. Зачем ему столько денег?..
Вообще я предлагал выпустить этот проект инкогнито, без всяких там "Вячеслав Бутусов", а просто "Овалы" и все. И совсем необязательно писать, кто там играет, это имело бы значение для хронологии, еще для чего-то. Но, естественно, никто на это из выпускающих компаний не решился, им нужно, чтоб был фэйс. В общем, вот этот бюрократический уровень дурной помешал. А можно было бы сделать все намного интереснее и забавнее. У меня, кстати, эта идея родилась, после того как я наслушался всякой критики тупой в адрес Бориса Гребенщикова, когда он выпустил "Лилит". Складывалось такое впечатление, что если бы люди не знали, кто там играет, если бы альбом вышел анонимно, у них было бы совершенно другое ощущение. А у нас люди торчат на своем подсознательном уровне, на рефлекторном, засели на эту динамо-машину и сами не понимают, что они как бы зациклились и буксуют. И когда кто-то из музыкантов пытается чуть-чуть раздвинуть сферу сознания, то оказывается, что никому это не надо. А на самом деле надо, пусть даже это пойдет поначалу туго.
— Вам больше по душе какие вещи — тихие или же темповые, драйвовые?
— Темпераментные. Но поскольку я человек спокойный, то мне спокойные песни как бы естественней даются. А когда мы исполняли драйвовые вещи, то чувствовался определенный энергетический предел, основанный на твоих физических, природных данных... Мне, например, нравилось играть чужие песни, поорать их, а те песни, что я сочинял, — они, да, в основном достаточно спокойные. Были какие-то такие всплески, но у каждого музыканта в жизни бывают периоды, когда он вдруг начинает нести бог весть что. Для меня идеальным до сих пор остался концертный саунд Аквариума состава периода 90-го года: он был электрический, но такой достаточно мягкий, обволакивающий. Такого саунда у Наутилуса не было, за исключением акустического концерта, который мы давали в "Горбушке", что-то такое получилось. Это был, как мне кажется, последний такой виток Наутилуса за счет того, что мы качество немножко поменяли.
— Насколько стало известно "Музыкальной газете" (тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить), но в самом ближайшем будущем Вячеслав Бутусов предстанет перед своими слушателями как музыкант в еще одной, совершенно иной ипостаси...
— Ничего не хочу говорить о планах, так как это то же самое, что зарекаться. А штука эта опасная. Как правило, из всего того, что ты планируешь, ничего не получается. Я занимаюсь одновременно несколькими параллельными проектами. Какой из них выйдет в ближайшее время, я не знаю, это зависит не только от меня. Что касается проекта, связанного, что ли, с фолком... вы ведь его прежде всего имеете в виду? Если расширять программу, основанную на "Овалах", то все равно под нее нужен коллектив музыкантов (вроде бы Олег Сакмаров не против поучаствовать). Я хотел бы, чтобы программа представляла из себя некий вариант игры, хочется попробовать использовать в ней какие-нибудь незнакомые инструменты. Вот это было бы мне интересно. Но опять же на восемьдесят процентов осуществление проекта будет зависеть от его организации.
— Быть непонятым вашим слушателем в этом случае не боитесь?
— Есть определенный момент, было уже проверено на практике. Мы пробовали что-то такое "не то" делать, народ, конечно, возмущался, но, по сути дела, время показало, что мы все делали правильно. Но быть непонятным — не главная проблема. Я ведь не буду тупо отбирать только те песни, которые, как считается, необходимы публике... там... "Я хочу быть с тобой", к примеру. Я буду брать те песни, которые вписываются в нужную мне стилистику. То есть предстоит серьезная работа по отбору материала.
— А можно, грубо говоря, навязать зрителю ту программу, именно которую в данный момент вы и хотите играть?
— Можно, но только в том случае, если публика предрасположена к этому, когда она относится к музыканту не потребительски — вот я знаю эту песню, пусть он мне ее и поет, а эта, которую я не знаю, мне не нужна. Должна быть обоюдная заинтересованность друг другом. И еще очень важный момент: помимо того, что музыканты должны быть классными, все и сделано должно быть суперкачественно, вне зависимости от того, какие песни знакомые, какие — нет. Удачных примеров тому много есть. Самый недавний — приезд Ринго Стара. Он и его команда переломили настроение зала в свою пользу: вышел человек и... что тут скажешь?! Ну классно играет! Против лома нет приема! Это точно совершенно.
А эффект узнаваемости — это такое неинтересное, инертное состояние человека, который сидит в зале и знает, что ему сейчас в десятый раз споют. Мне, например, было бы в этом случае скучно — каждый раз ходить на одно и то же.
— Вы на себя сегодня пошли бы?
— ...Ну-у-у... Тут как бы немножко другое. Ради интереса, может быть, и пошел бы, но я... человек искушенный в этом смысле. Чтобы меня куда-то заманить, это должно быть действительно что-то интересное.
— Что вам интересно?
— Про Ринго Стара я уже сказал. Я сходил на него и получил массу удовольствия. За последние по крайней мере пять лет я не получал такого искреннего удовольствия, кроме как на концерте Стара.
— На PRODIGY вы пошли бы?
— Да вряд ли, хотя не исключаю, что меня бы это проперло. Вполне возможно. Но мне не близка их музыка. Если брать эту нишу, то я бы послушал acid-jazz.
— Вы были среди тех российских рок-музыкантов, кто в свое время поднимал, наверное, вторую волну интереса к русскому року...
— ...Пыль поднимал!..
— Вам виднее! Сейчас есть те группы, которые смогут поднять новую волну? И есть ли она, новая волна?
— Вполне возможно, что есть. А интерес к нам был увязан с тем, что тогда происходило в обществе, со всеми теми социальными моментами. И музыка очень быстро из просто рока превратилась в социальный рок.
— Нынешние рок-музыканты... они по сравнению с вами тех годов...
— Я могу сказать, что они более уверенные. В отличие от них у нас не было жесткой музыкальной ориентации, мы играли и любили всю музыку, что была нам тогда доступна. У них вроде бы то же самое, но вот заторчали они на чем-то и больше не сворачивают с выбранного направления. Такая идеология мне не близка. Но рано или поздно они все равно захотят поэкспериментировать. А сейчас, на первом этапе, они сначала добиваются того, чтобы звучать, как то-то и то-то. И этот этап у них зачастую сильно затягивается... Да нет здесь ничего страшного, если вовремя соскочить, мы все так начинали. До смешного доходило — мы на картошке играли LED ZEPPELIN. Сейчас представишь себе... е-мое!..
— И все же хорошо, что в вашей жизни был Наутилус?
— Я думаю, что все было хорошо, и мы вовремя успели оказаться в той музыкальной среде — в рок-музыке, когда она была ТАК интересна, когда она была окутана дымкой полузапрета, полна романтизма. Кроме того, нам самим было все интересно, нам была близка вся эта эстетика, мы сами ее выбрали. Все совпало в атмосфере. 87-й, 88-й год... давно это было... А потом начался конвейер... Ну и все... На этом, как правило, общие интересы переходят в личные. Наступает рутина. По крайней мере я за себя могу так сказать точно: мне было все равно, где я нахожусь на гастролях, в каком городе, лишь бы побыстрее концерт отыграть. Как на работу ходил на концерты. На тяжелую работу.
— Сейчас все повеселее?
— Сегодня я более динамичен и транспортабелен!
