10000 км с Наутилусом
Руслан Шебуков, фото Юрия трубникова, Михаила Грушина. «Аргументы и факты», 15 января 1996 г.
Сканы предоставил: Алексей Золотарёв, Воронежская обл. Обработка: naunaunau.narod.ru, 4 февраля 2011 г.
Гастроли популярных артистов — это всегда интересно, и когда мне предложили съездить
в турне с такой легендарной группой, как "Наутилус Помпилиус", долго уговаривать не
пришлось. Итак, место действия — Урал и Восточная Сибирь. Время действия — с 11
по 19 декабря 1995 года. Действующие лица: Вячеслав Бутусов (вокал, гитара),
Алексей Могилевский (клавишные, саксофоны), Николай Петров (гитары),
Гога Копылов (бас-гитара), Алик Потапкин (ударные), Александр "Полковник"
Гноевых (звукорежиссерский пульт), Андрей Булавкин (техник группы) и я,
корреспондент газеты "Аргументы и факты" (неизвестно как попавший в эту компанию).
НИЖНИЙ НОВГОРОД
"Раннее утро, зима, вокзал... Что может быть противнее?" — такими словами встречает Вячеслав Бутусов родину Алексей Максимыча, российского купечества и автомобиля "волга". Однако приехали за нами не "волги", и даже не "чайки", а вполне прозаические американские "форды", количеством четыре штуки. "Лучше старая, развалившаяся иномарка, чем новенькая, хоть только с конвейера, отечественная машина — хлопот меньше", — философски заметил по этому поводу водитель нашего "форда".
Нижний Новгород мне представлялся именно таким — мрачным, заснеженным, одноэтажно-деревянным. Полной неожиданностью была вдруг вынырнувшая после этих домиков станция метро, и тогда уже пошли большие строения и более новые районы. Центральный парк в Новгороде называется "Швейцария". "Почему — "Швейцария"? — "Потому что большой", — отвечает шофер. Проезжаем улицу Патриотов. Полковник задумчиво замечает: "А следующая, наверное, будет называться улица Предателей Родины".
Концерты, как правило, случаются в шесть-семь часов вечера, но перед эти музыкантам еще надо настроиться, на что обычно уходит два-три часа. Поэтому в три мы уже были в местном Дворце спорта, огромном, холодном и неуютном, как и весь город. Встретили нас две неопределенного возраста женщины, одна из которых, хлюпая носом, без обиняков и напрямую поинтересовалась, не замерзли ли мы и не хотели бы променять скучную гримерку на их веселое общество. Мы галантно отказались.
После концерта в гримерку обычно, если плохо налажена охрана, заводят обыкновение вваливаться толпы совершенно постороннего народу, который слоняется по комнате, глазеет на Бутусова и задает дурацкие вопросы, на которые тот терпеливо отвечает, подписывая тем временем свои плакаты, открытки, билеты на концерт, листочки из блокнотов, обложки кассет и дисков, трамвайные талончики и обертки из-под конфет. Вообще, с автографами история отдельная. Если кратко — люди их любят. Просто обожают. Жить без них не могут. Говорят — это память на всю оставшуюся жизнь. Слава никогда не отказывает в автографе, разве если его уж сильно достанут. Другие участники группы тоже не лезут в бутылку. В первый же день взяли автограф и у меня, несмотря на все мои уверения, что я из другой организации.
"Фэны — это страшные люди", — сказал Слава на прощание последнему из посетителей, совсем уж ненормальному товарищу, который притащил в гримерку бутылку французского шампанского, "поляроид" для фотокарточки на память и свою жену, долго рассказывал, как он любит группу "Наутилус" и Славу Бутусова лично, а на прощание пожелал Славе написать хорошую песню, которую он, товарищ, будет очень и с нетерпением ждать. "Когда ж умолкнут все песни?" — подвел итог дня Полковник, и все разошлись по номерам.
Ежедневный анекдот. Во время банкета Слава выходит в туалет, возвращается оттуда с двумя игрушечными бурундуками — не то Чипами, не то Дэйлами, почему-то связанными за шеи веревкой. "Это что, в туалете всем таких выдают?" — поинтересовались у него. "Да нет, я просто у них пятитысячный посетитель".
Ежедневный анекдот. Полчаса до начала концерта. Алик Потапкин настраивает барабаны: бумс... бумс... бумс... Вбегает директор: "Алик! До концерта всего полчаса осталось!!!" Алик: бумс-бумс-бумс-бумс.
Ежедневный анекдот. Слава входит перед концертом в гримерку: "Чем это у вас тут так воняет?" — "Да это твой рюкзак только что принесли".
ТОЛЬЯТТИ
В городе Тольятти нет аэропорта, поэтому мы приземлились в дружественной сопряженной Самаре. Самолет остановился в самом центре летного поля, и когда мы вывалили на улицу со всеми своими гитарами, ящиками и тележками, оказалось, что до здания аэропорта переться полкилометра, не менее. "Хоть бы автобус пригнали", — посетовал кто-то, и тут мы слышим, как кто-то кричит: "Слава! Слава!" Обернулись на крик — где-то на другом конце аэродрома стоит-таки автобус, и от него к нам кто-то бежит, махая руками и крича во всю глотку. Мы остановились, поставили вещи на землю, тоже кричим: "Чего орешь? Давай автобус сюда!" Но человек подбегает ближе и оказывается Владимиром Пресняковым-младшим. "Тьфу! — говорит Полковник. — А я думал, это автобус". Мы берем вещи и разочарованно бредем дальше, оставив Славу общаться.
В Тольятти концерт был не в огромном Дворце спорта, а в небольшом уютном зале с хорошим звуком и государственными администраторшами. Перед началом выступления ко мне подошел квадратный дядя и спросил, указывая на Бутусова: "Я представитель охраны, хочу узнать, пускать ли поклонников к вам. Скажите, как зовут артиста по имени-отчеству?" Я говорю: "Славой его зовут". С тех пор никаких фанатов мы вообще не видели, и поверьте, жилось от этого несравненно легче. В Тольятти все охранники были одеты исключительно в малиновые пиджаки. Видимо, униформа у них такая.
Уезжали опять же из Самары, но теперь уже на поезде, где мы и оценили справедливость бутусовского афоризма о том, что самая главная террористическая организация у нас в стране — это железнодорожники. Произошло это так: синтезатор, который возит с собой группа, оказался в глазах проводницы негабаритным грузом, подлежащим выбрасыванию его на перрон и полному забвению там. Полковник, несший этот ценный груз, не согласился с этой во всех смыслах неприемлемой для дальнейшей концертной деятельности точкой зрения, и попытался поспорить с проводницей, в результате чего был обозван пьяной скотиной, грубияном и хулиганом, и в конце концов ссажен с поезда и препровожден в ближайшее отделение милиции. Полковник, выпивший за всю свою жизнь полстакана водки, единственный трезвый на тот момент пассажир вагона, остался в городе Самаре писать в милиции объяснительные.
"У него просто вид такой, что все его принимают за уголовника — объяснил мне Коля. — Как-то он охрип после болезни, когда мы приехали в Москву после очередных гастролей. Захотелось ему есть, зашел он в "МакДональдс", как был, в ватнике, небритый — ну чистый пахан после отсидки. Так в "МакДональдсе" его за своего приняли местные братки, которые туда зашли перекусить. "Эй, батя, — говорят, — давай к нам!" "Не-е, — прохрипел он им в ответ, — спасибо". После такого ответа он его еще больше зауважали. А в гостинице "Россия", ну там, знаешь, всегда звонят в номер и говорят: не хотите ли развлечься, девочки, то-се? Он опять им своим голосом хриплым: "Не-е, ребята, не нада". И все, потом его всю ночь доставали телефонными звонками".
ЧЕЛЯБИНСК
Полковник приехал следующим поездом ровно через час после нас. Рассказал, что вели его четыре милиционера через весь вокзал, а отъезжающие пассажиры шарахались от него как от врага народа. Но в отделении даже не смогли довести до конца протокол из-за явного отсутствия состава преступления. Так и отпустили с богом.
В Челябинске нас поселили в загородней гостинице на берегу озера, в номерах-люкс, чего с нами не случалось ни до, ни после этого (Слава не в счет, его почти всегда селят в самых лучших номерах). На самом деле то, где нас поселят, на чем и как повезут и чем и сколько раз будут кормить, зависило только от порядочности организаторов концерта в каждом конкретном городе. Потому что традиционно все эти расходы они берут на себя. Естественно, все это отражается на настроении музыкантов, и победав в хорошем ресторане, а не в привокзальном буфете, поется и играется значительно легче и приятнее. Концерт в Челябинске поэтому прошел просто великолепно. Слава Бутусов даже шутил, общаясь с публикой посредством микрофона, чего с ним в последний раз случалось, по-моему, никогда.
Зато в Челябинске музыканты начали потихоньку заболевать. Сначала свалился барабанщик Алик Потапкин, который таким образом выключился из повседневных увеселительных мероприятий и появлялся на людях только во время выступлений. Потом гитарист Коля Петров заметил, что у него насморк. Произошло это так. Играет Коля на своей гитаре и чувствует, что у него течет из носа. Коля начинает шмыгать и моргать глазами, которые вдруг наполняются слезами и краснеют. Все это происходит во время исполнения трогательной, лирической песни "Полина", и Коля замечает, что девушка в первом ряду, глядя на него, тоже начинает шмыгать носом и вытирать глаза платочком. Так они хлюпали, глядя друг на друга, до конца песни, Коля от насморка, а девушка — от нахлынувших внезапно чувств, а как только песня закончилось и руки у Коли освободились, тут уж он просто гитару снял, да и убежал, хлюпая и размазывая слезы по щекам, сморкаться за сцену. Тут девушка-то и разрыдалась.
"Это еще ничего, — говорит по этому поводу Гога Копылов, бас-гитарист. — В прошлый раз, когда Коля заболел, он во время выступления чихать начал, причем громко и не в такт. Как чихнет, так я сразу сбиваюсь и забываю, что играть. Как доиграли — не знаю".
ЕКАТЕРИНБУРГ
В машине, на которой мы ехали в Екатеринбург, Полковник сетует, что вот, дескать, контракт для группы — это дело первостепенной важности. Больше чем на два года его не нужно подписывать, а то вот подписали одни тут на десять лет, так в конце концов музыканты получали за выступление меньше, чем какие-то грузчики! Сидевший рядом техник группы Андрей Булавкин с минуту молчал, а потом вдруг возмутился: "А грузчики — что, не люди, что ли?"
Для большинства музыкантов Екатеринбург — это родина, поэтому пол-группы разъехалось по домам, а остальных поселили в привокзальную гостиницу с разнокалиберными номерами. За обедом ребята делились впечатлениями: "Я брился сегодня в шкафу, поскольку во всем номере только там было единственное зеркало" — "А у меня зеркало есть в ванной, но телевизор только одну программу принимает" — "Зато у меня три программы, а ванной вообще нет".
Ежедневный анекдот. У Полковника спрашивают: а ты когда за пультом в зале сидишь, нам хлопаешь? — Ага, говорит, хлопаю. И ногами топаю, и свищу в четыре пальца. И кричу: "Слава, давай! Давай, Слава!"
ТЮМЕНЬ
Туда мы тоже ехали на машинах, и уже подъезжая к городу, водитель поймал какую-то местную радиостанцию, где какой-то молодой человек безуспешно пытался выговорить название группы, песню которой он хотел бы услышать: "Ну вы знаете, это наша команда такая, называется она Науп... Набут... Натуп..." Ведущая в нетерпении прерывает его: "Да что ж вы не можете выговорить-то! Наверное это "НаутилИус Помпилиус!"
В Тюмень мы приехали 17 декабря, в день выборов. По телевизору показывали, как местные оленеводы подгоняют свои стада к избирательным участкам и там исполняют свой гражданский долг. "А за кого вы голосуете?" — спросила корреспондентка местного радио Вячеслава Бутусова. "Ни за кого" — "Почему же?" — "Да не умею я".
В тот день там было за тридцать градусов мороза, концерт должен был проходить в танцевально-концертном зале (что-то среднее между танцплощадкой и дискотекой, но с хорошей аппаратурой, вырученной, видимо, на нефтяные деньги), а в радиусе досягаемости из гримерки не наблюдалось ни одного, простите, туалета. И как часто в таких случаях бывает, сразу же всем захотелось. Но идти нужно было либо через зал, где толпилась публика, либо через служебный ход, где опять же сторожили фанаты. Положение спас один из охранников, который зашел в гримерку и спросил: "Ну что, ребята, все нормально?" (Впоследствие я заметил, что в этом городе каждый, кто хотел к нам обратиться, сразу спрашивал: "Все нормально?", в течение дня меня лично раз пятнадцать так вопрошали, и даже когда мы уезжали из гостиницы администратор тоже подозрительно поинтересовалась: "Ну как там в номере, все нормально?", из чего я сделал вывод, что "все нормально" — это просто народная тюменская поговорка.)
Охранник разогнал толпу и группа в полном составе в полном смысле этого выражения "сходила на двор", после чего концерт можно было начинать. Во время выступления выяснилась еще одна чисто тюменская достопримечательность. На сцене часто пересыхает горло, и музыкантам обычно ставят пару бутылок минеральной воды. На этот раз вода называлась "Тюменская №1", и неожиданно оказалось, что она обладает совершенно уникальными, необъяснимыми качествами: каждый, кто выпьет хотя бы полбутылки, начинает неудержимо и беспричинно веселиться. К концу выступления уже все просто помирали от хохота, а концерт Слава закончил словами: "Да здравствует "Тюменская №1!"
ОМСК
В Омске с вокзала нас привезли вместо гостиницы в какой-то пансионат для душевнобольных, и оказалось, что выступать группа будет в... цирке. В цирке, как в отдельном государстве, своя жизнь, непохожая на жизнь всего остального мира. Нам отвели под гримерку комнату с двумя столами, но без стульев, с электрочайником, но без электричества в розетках. Примерно за полчаса до начала концерта из-за стены раздался душераздирающий крик. "На колени! — вопил истерический женский голос, — на колени, зараза!!!" Ну, думаем, наверное, жена провинившегося мужа воспитывает. А она все не унимается: "На колени, сволочь, сука, б..., ё... твою мать!!" Мы, теряясь в догадках и мучаясь нездоровым любопытством, даже в коридор вышли: кого же она эдак распекает? Оказалось — это она так собачку дрессирует. Дрессировщица она. Я и раньше цирк недолюбливал, а после омского так и вообще любить перестал.
Концерт прошел хорошо, публика была в восторге, хотя Слава пел, стоя лицом к огромному проходу, откуда, наверное, коней выпускают, и зрители могли его видеть в лучшем случае сбоку, а в основном — со спины. Но Славе-то что — он все равно с закрытыми глазами поет всегда.
А после концерта нас отвезли поужинать в местный ночной клуб, представляющий собой нечто среднее между рестораном и привокзальным буфетом. Туалет, по крайней мере, был точно оттуда. Между столами разгуливала группа балалаечников в русских народных костюмах и исполняла песни "Битлз". Фирменное блюдо называлось "Сибирский огонек", и в роли огонька выступал зеленый огурец. На следующий день я уезжал в Москву, и ужин в вечернем клубе как нельзя лучше завершал наше пребывание в Омске, самом гостеприимном из городов Сибири.
