Эксперименты Вячеслава Бутусова
Татьяна Тарасова. Фото Виктора Зайковского. «Мордовия. 7 дней» №46, 12 ноября 1998 г.
Сканы предоставил: Андрей Мякушин, г. Саранск. Обработка: naunaunau.narod.ru, август 2010 г.
Вячеслав Бутусов —
«печаль нашего времени»
Хотя Вячеслав Бутусов уже долгое время не занимается концертной деятельностью и не появляется
практически ни на каких мероприятиях, интерес к его личности и к его творчеству не угасает.
После экспериментов с Георгием Каспаряном вот-вот должен выйти его первый после распада
Наутилуса сольный альбом "Овалы".
Сталкиваясь каждый раз с каким-то натянутым весельем этого человека, в глазах которого, кажется, запечатлена печаль нашего времени, вспоминается старая народная мудрость: "знания множат печаль" или, как сказал, точнее, спел Борис Борисович Гребенщиков, "чем выше залезаешь в астрал, тем больше несешь дребедень".
Во время нижеизложенного разговора Вячеслав рассказал о своей текущей работе.
— Ваш сольный альбом уже вышел?
— Насколько мне известно, еще нет.
— Вы довольны этой работой?
— Я? Да. Хотя это, наверное, несколько самоуверенное заявление с моей стороны, поскольку альбомом только я и занимался.
— Вы говорили, что будет снят фильм "Брат-2", в первой части которого вы снялись в эпизоде и к которой вы написали музыку. Работа уже началась?
— Там у них своя вотчина, свои проблемы, такие же, в общем-то, как и у всех. Съемки фильма перенесены на некоторый срок, точно так же, как и подготовка саундтрека к фильму.
— К фильму будет записан специальный саундтрек?
— Хотелось бы... Чтобы достичь какого-то элементарного прогресса.
— А что это будет за музыка? Автором ее являетесь только вы?
— Специальная музыка для триллеров, пока ответственность лежит на мне.
— Хотелось бы узнать ваше отношение к различного рода акциям, тусовочным мероприятиям...
— Акции, вы знаете, носят больше профсоюзный характер, но когда это музыкальное мероприятие, естественно, это приятно и близко всем людям, которые встречаются там друг с другом, так сказать, с коллегами по цеху. Точно так же, как шахтерам, например, встретиться в Москве.
— В интервью журналу "ОМ" вы сказали, что, работая над альбомом "Незаконнорожденный" вместе с Каспаряном, вы активно боролись с какими-то традициями внутри вас, с которыми вы раньше боролись пассивно, со своим нутром. Из прочитанного возникает вопрос: а зачем вообще бороться со своим нутром, с какими-то традициями, с собой?
— С собой бороться не нужно, нужно, чтобы в тебе боролось хорошее начало с плохим.
— А зачем менять какие-то традиции?
— Чтобы рога не выросли... Рога , хвост, копыта. Хотелось бы оставить за собой человеческий образ.
— От чего вы больше всего страдаете по жизни вообще?
— Чаще всего от самого себя.
— С течением времени вы обнаруживаете в себе какие-то новые качества, о которых раньше и не догадывались? И насколько сильно вы ощущаете эти изменения?
— Да, конечно. Только так, чтобы полностью, такого не бывает, поскольку все происходит постепенно в нашей жизни, последовательно. Поэтому такого "полностью", я думаю, нам не ощутить. По крайней мере до определенного момента.
— Вы согласны с таким мнением, что с годами человек, набираясь определенного жизненного опыта, достигая того, к чему стремился, становится просто скептиком, у него вырабатывается циничное отношение ко многим жизненным вопросам?
— Конечно, это один из возможных вариантов развития событий, поскольку все приедается. Существенного в жизни мало, существенно интересного, поэтому разное отношение может быть к жизненным вопросам.
— Но это не единственно возможный вариант?
— Нет.
— А в каких случаях этого не происходит?
— В тех случаях, когда субъект является женщиной.
— Ваш сольный альбом будет как-то представлен публике в виде концертной программы?
— Я думаю, что, поскольку это вообще студийная работа и основная ответственность лежит на мне одном, то трудно себе представить, как он мог бы выглядеть в концертном варианте. Если брать за основу камерное исполнение, то это не совсем то, что нужно. Но это, наверное, единственный такой реальный способ сейчас.
— Вы не планируете работать с какими-нибудь музыкантами, может быть набрать новую группу?
— Не то чтобы планирую, но если поразмыслить на предмет того, как сделать эту программу концертной, то это будет неизбежно, придется планировать. Единственное, что могу сказать конкретно, этот проект задумывался как студийный, а не как концертный.
— А вообще о концертных выступлениях вы думаете?
— Нет, не думаю. Но они могут оказаться быть вынужденными. Но это, сами понимаете, необходимость. Если это вообще необходимость.
— Вы общаетесь как-то с Ильей Кормильцевым?
— Да, когда есть возможность, мы обязательно общаемся.
— Он приезжал недавно в Минск, разговаривал с журналистами на телевидении.
— Я считаю, что Илья в этом смысле достойный общения человек. Он вас там не очень напугал?
— Да нет.
— Вот в этом главное его достоинство, что он умеет напугать, но не очень хорошо.
— Вы следите как-то за той музыкальной культурой, которая развивается в Питере, за новыми и не очень новыми группами, проектами?
— Я за этим слежу, как человек, который участвовал в этом в свое время. Но не как критик и не как специалист, а просто как общественный деятель. Я имею в виду как любой человек в конкретное время, в конкретном месте. И я, естественно, являюсь свидетелем того, что здесь происходит. А то, что здесь происходит, я думаю, плохо себе представляют даже журналисты в Минске.
— Может быть, какие-то группы, так называемые молодые, вызвали у вас интерес?
— Да, мне многие нравятся, а многие мне вообще не знакомы. Я их слышал в таком авантюрном репетиционном варианте. Но я даже не смогу перечислить вам их названия, поскольку они такие трудные. Но они есть. Это главное, я считаю.
— Вопрос, который в данный момент не задать нельзя: насколько серьезно вы относитесь к различным экономическим катаклизмам, которые временами достаточно сильно влияют на жизнь?
— Я думаю, что серьезно это воспринимать нельзя, с юмором надо воспринимать. Всегда отношение к этому было абсолютно одинаковым, независимо от того, мы с этим сталкивались, наши родители или наши дети. Все носит одинаковый такой курьезный характер в хорошем смысле слова, а в плохом смысле — безобразие.
— Константин Кинчев сказал, что он очень серьезно воспринял все эти проблемы, так как у них слетели все концерты, остановились выпуски альбомов. То есть все это влияет все-таки на сам жизненный процесс?
— Нет, это технология, которая окружает жизненный процесс. В данном случае я с ним солидарен, потому что у меня те же самые истории, технологический процесс это приостанавливает. Но жизненный процесс остается сам по себе. То, что выйдет один, два альбома раньше или позже, это навряд ли будет иметь большое значение. Особенно в таких условиях. Например, в Нью-Йорке вообще не знают, что есть такая группа Алиса, или в Зимбабве не слышали, в каком стиле играет и танцует группа Наутилус Помпилиус, и вряд ли на них повлияет сильно недостаток этой культуры. Так что это все наша только заинтересованность, только мы заинтересованы в этом — выпустить очередной альбом.
— Возможны ли еще какие-нибудь проекты с вашим участием?
— Происходит запись альбома с Каспаряном, перманентный процесс, он уже давно происходит. Кроме того, мы обсуждали возможность выпуска совместного проекта с Борисом Гребенщиковым. Последствия обсуждения я не помню.
— С кем вы сейчас наиболее часто общаетесь?
— Чаще всего нам приходится общаться с нашими родными и близкими, окружающими нас, в состав которых входят домашние животные, люди и инопланетяне. Инопланетяне стирают нам одежду и моют посуду, все остальное делаем мы с животными.
— И все-таки можно ли в ближайшее время ожидать каких-то концертов?
— Все это настолько невнятно сейчас обрисовано, я не могу ответить так, чтобы не обмануть чьих-нибудь желаний. Если это будет иметь смысл, да, они будут.
— То есть в данный момент это не имеет для вас смысла?
— Пока нет.
— Актуальна ли для вас сейчас проблема поклонников и поклонниц? Вы говорили раньше, что вам приходится как-то конспирироваться...
— Информационные источники утратили свой интерес и актуальность. Чаще всего мы переписываемся на стенах, стенах мусоропровода. Поскольку я научился ломать автоответчики в телефонах, возможности оставить мне сообщение свелись к нулю. А напрямую со мной разговаривать осмеливаются только журналисты из Минска.
— Спасибо за развернутые и исчерпывающие ответы.
— Да не за что. Надеюсь, вы это сказали с достаточной иронией.
