Mozilla FirefoxБесплатный, открытый
браузер. Скачать >>>
Mozilla FirefoxБесплатный, открытый
браузер. Скачать >>>
Аня Сергеева. газета «Молодость Сибири», г. Новосибирск, 17 марта 1991 г.
Обработка: naunaunau.narod.ru, 4 января 2023 г..
Впервые я увидела его в 1986 году на сцене конференц-зала Уральского университета. Третья столица рока знакомилась со своими будущими кумирами. В числе других был и «Нау». Мои однокурсницы пищали от восторга, а я удивлялась: «Что за ерунда – «Казанова – зови меня так: мне нравится слово…» Оценила я его чуть позже, благо в общаге сутки напролет во всех комнатах крутили этот концерт. Потом на радио вышла передача, журналистка яростно обличала «сатанинскую музыку», заодно обвиняя артистов… в пропаганде… сионизма. На том концерте выступал и «Урфин Джюс» – помните, была в Свердловске такая команда, Джюз (Jews) – по-английски «евреи». Как эта дама перевела «Урфин», не помню, но в сочетании получилось что-то ужасное. «Память» в Свердловске и до сих пор остается весьма активной.
Как получилось, что этот город вслед за Москвой и Ленинградом стал третьей столицей рока? Почему именно здесь социальная, политическая, культурная и т.д. ситуация дала мощный выплеск на поверхность культурной жизни музыкального андеграунда? На этот вопрос мне никто пока не мог внятно ответить. А может никто им и не задавался. Зато все заметили, что Свердловск стал третьей точкой на демократической оси, протянувшейся через Ленинград и Москву. Из всех провинциальных городов России – именно он. Почему так получилось, Слава Бутусов, недавно побывавший в Н-ске, не взялся судить.
– Олег Калугин раскрыл секрет, что у истоков Ленинградского рок-клуба стоял КГБ. За Свердловским РК нет такого «темного прошлого»?
– Темное – оно потому и темное, что о нем никто не знает. Могу сказать, что обком комсомола был причастен к рождению рок-клуба, а кто там влиял на нас «свыше»... В общем, не исключено.
– Сведения о распаде рок-клуба…
– Это кто-то сильно поторопился. Ходят разные слухи, и, вероятно, у того, кто дал эту информацию были для того какие-то основания. Но насколько мне известно, люди, которые занимаются рок-клубом, имеют к тому и способности, и желание и готовы преодолевать любые трудности.
– Вас любят спрашивать об обстоятельствах конфликта с Умецким. Я не стану. Но скажите, в чем вы выиграли и что потеряли от распада группы?
– Трудно пока сказать, что приобрели, что потеряли. Просто группа проходит сейчас период, так сказать, становления. Ведь публика знает нас совсем другими. Первый год мы делали программу, а теперь пришла пора оправдывать доверие, вновь завоевывать своих слушателей.
– Новая группа со старым названием?
Нет, всего лишь немного другой подход к музыке. И немного другой имидж. Если раньше были какие-то потуги на театрализацию, бутафоризацию выступлений, то теперь мы стали попроще и решили сконцентрировать свое внимание на музыкальной стороне дела.
– Мы, когда пишем, рассчитываем на определенный круг читателей и бываем страшно разочарованы, узнав, что нас читают не те и не так. А как вы представляете свою аудиторию?
– У меня нет четких критериев – кто должен меня слушать. Это дело вкуса. Все мы пишем, творим, делаем что-то, ориентируясь на оценку родных, знакомых, друзей. Мы вращаемся в каком-то своем кругу, и от этого никуда не деться. Я имею в виду не только музыкантов – но всех нас.
– Приходилось слышать от крупных рокманов: а, «Наутилус», это не рок, это попса. Честно говоря, граница между рок– и поп-музыкой для меня всегда была туманной.
– Я вообще таких границ не провожу. Раньше подобные заявления мы как-то выдавали, но сейчас определением «попса» никого не обидишь. Даже в Ленинграде, цитадели отечественного рока, можно услышать от признанных рок-музыкантов, что уже этот рок тихо ненавидят и готовы лучше играть так называемую «попсу». У каждого свои понятия в музыке. У нас в стране попса ассоциируется с чем-то вроде «Модерн токинг» – узкое понятие, дубовая дифференциация.
– Вас не тянет обратно в Свердловск?
– Только оттого что там у меня осталась семья. Способность к ностальгии у меня потихоньку атрофировалась, мой папа был транспортным строителем, и только за годы учебы в школе я сменил три места жительства. А родина моя – Красноярск. Сейчас живу в Ленинграде, прописан в Свердловске, в общем, завис между небом и землей. Хотя вообще-то я, наверное, создан для семейной жизни, и долго в таком одиночестве пребывать не могу: пессимизм одолевает... У меня сломались ощущения папы. Как это постепенно происходит, когда дети уходят от родителей. Отшибло ностальгию. Корни? По-моему, их нет. Я не задавался таким вопросом, он слишком серьезный, но я их не чувствую.
– Ведь и «герой» ваш такой же потерявшийся – без дома, без семьи, без корней Он сознательно отрубил это от себя. Впрочем, это типичный роковый герой, отвергнутый всеми и отвергнувший все одиночка.
Я думаю, не стоит анализировать. Сочиняя наши песни, мы мыслим ассоциативно и никогда даже для себя не даем расшифровок. Если начнем расставлять маяки, мне будет уже скучно.
Mozilla FirefoxMozilla Firefox