Самый длинный путь (Рок против террора)
Павел Бехтин. Фото Н. Бочкарёвой. Материал предоставлен газетой "Ред роуз". «Авто» №28, 22 июня 1991.
Обработка: naunaunau.narod.ru, февраль 2017 г.
Гарик Сукачев
Затянувшееся муссирование вопроса — кто же, в конце концов против кого: террор против рока или наоборот? — разрешилось долгожданной акцией, вдохновитель которой Гарик Сукачев заявил примерно следущее:
— Всем нам в отдельности так или иначе били по морде, но мы не можем позволить, когда бьют по морде сразу всей тусовке (Грузия, Литва, «Взгляд» ит. д.).
Так началась пресс-конференция участников исторического анти-фестиваля, призванного приостановить любые формы мордобития и террора. И сейчас, спустя три месяца, можно с уверенностью сказать, что ничего не изменилось. В пресс-зал «Комсомольской правды» набилась случайная публика и молча таращилась на живых героев рока, а представлявшая их журналистам милая газетная дама обозвала заслуженных рокеров звездами советской эстрады. Маразм крепчал, и Юра Шевчук урезал марш:
— У России две особенности и два действующих лица — Террор (муж. рода) и собственно Россия (жен. рода). От этого брака вот уже 73 года родятся дети-уроды. Мы здесь, чтобы как-то помешать этому.
Так сказал Юра и быстренько срыл на свой концерт в ДК МЭЛЗ. За ним по направлению к бесплатному буфету двинули остальные. Шампанское лилось рекой, двойной кофе выдавался всем желающим, рок-звезды разной величины нудно исповедовались перед маловразумительными корреспондентами запредельных изданий, и все происходящее определялось фразой неопохмеленного Майка на череповецком вокзале: «У, сколько халявы понаехало!».
Затем зеркальные декорации правдинского буфета начали с хрустом поворачиваться, и на их месте раскинулась укрытая резиновыми коврами и разномастными фанами ледяная арена Сетуни.
Бросилось в глаза красногалстучное мельтешение сбежавших с уроков в ПТУ алисоманов и полное отсутствие в зале ментовского корпуса.
А в это время на сцене утвердилась пенопластовая оббревиатура АВИА. Потрясая ситцевыми ляжками и клейменными грудями, на помосте топтались тоталитарные девки; представитель «Лысого Клуба», выступающий в роли фюрера от хард-рока, шизел прямо на глазах, выплевывая в публику смешанные с медью призывы перезревшего военного коммунизма; Гусев с Кон-драшкиным лезли из кожи вон и наградили нас отменным драйвом, — и в результате увертюра АВИА создала мощную инфернальную антитезу всему последующему действу.
НЮАНС. Паша Титовец сам напросился, задавая глупые вопросы.
— Ребята, вы пришли на «Бригаду С»? На «ДДТ»? На «Алису»?
— Да! Да!! Да!! — вопил разогревшийся зал.
— А на «НЮАНС» кто-нибудь пришел?
В ответ раздалось невразумительное мычание. И на том спасибо.
— Давай, Коль, против террора забьем чего-нибудь, — вздохнул Паша. И забили ребята что-то донельзя эклектичное, англоязычное от INXS до трэшобразных рок-н-роллов. Так что Семен Семенович и на этот раз отдыхал.
МЦЫРИ. Грузинская команда с рестораннохрестоматийным названием продемонстрировала добротный прямолинейный хард-рок. Как будто не было ни панка, ни нью-вейва, ни прочих соблазнов гнилого Запада. Витязи в тигровой шкуре целомудренно хранили верность классическим знаменам цеппелинов и «Deep Purple». Клекот ястреба и голубиное воркование (фонетические составляющие грузинского языка), помноженные на почти гила-новский голосище, плюс седовласый аксакал с национальной балалайкой, — все это дает в результате гордый кавказский хард-рок.
На сцене Серега Воронов и его КРОССРОУДЗ + ЛИГА БЛЮЗА. А это значит, что звучат рок-н-роллы и имя им — Легион.
ВА-БАНК. Я не против поездки на дачу, можно и на моторе, можно и ящик пива с собой прихватить. Но о чем я буду говорить со Скляром, сидя на кухне, когда все девочки будут перепробованы и выгнаны, а в магнитофон с рок-н-роллами полетит последняя допитая бутылка?
КАЛИНОВ МОСТ. Слава Богу, значит Дима Ревякин жив и здоров. И этого достаточно. Тем более, что воспринимать КМ в условиях стадиона и при полной неслышимости слов — удовольствие более чем сомнительное. И все же, глядя на Диму, вспоминаешь, что та самая ниточка не оборвалась.
БИКС (BIX) Еще одни гости фестиваля из Литвы. Но пусть никого не обманывает панковский прикид. Перед нами психоделический мелодичный хард с уместной духовой секцией. Весьма европейская группа, воспринятая гурманами с уважительной неприязнью, как чересчур рафинированная и лишенная спонтанности.
АУКЦЫОН. Поставленное легендарным Миллером эротико-шизофреническое шоу развивалось на этот раз по непредусмотренному им сценарию. Беспечный, расслабленный и счастливый Гаркуша откровенно не желал соблазняться мелькающим по порталам тощим задом Веселкина, и случившееся в конце концов спаривание произошло без обычного ожесточения и блеска, так что разочарованный Веселкин навсегда сгинул в растаявших льдах хоккейной площадки. Гуттаперчевый же Федоров обособленно оттягивался посредством своей гитары и атонального голоса, забирая правее Маклафлина и левее Ромы Суслова, а невменяемый Гаркуша стал попадать в такт и, наконец, справился со своим туалетом.
— Пока, ребята! — одарил он зал улыбкой космонавта, захлопнув свой роскошный чемоданчик.
ЧАЙ-Ф. Из «рока чистой воды» в мутные воды Сетуни выплыли свердловские «Doors». Зал встрепенулся, и бывший депутат райсовета, несмотря на некоторый дидактизм, всем пришелся по кайфу. Против доброго ритм-энд-блюза еще не найдено противоядия. К перечню существующих видов террора мудрый Шахрин добавил еще один — любовный террор. И по этому поводу стоящий по щиколотку в воде пипл, врубаясь и не врубаясь в драматизм слов, упоенно выводил:
Поплачь о нем,
пока он живой,
Люби его таким
как он есть...
ДТТ. Фантастическая скрипка Никиты Зайцева добрых пять минут держала зал в состоянии, сформулированном мить-ками («Стоять, я сказал!»). Разумеется, все началось с террориста Ивана Помидорова. Тра-та-та-та-таа-таа!! — расстрелял Юра весь зал, но все воскресли и устремились к сцене в предчувствии гражданской войны:
Что ты поешь,
Когда у тебя
вместо смерти
Похабные сны? — остудил их Юра.
На исполнении песни «Не стреляй!» наблюдалось историческое братание алисоманов с панками и люберов с хиппи.
— Террор, — сказал Юра, — самый короткий путь к достижению цели. Но мы пойдем самым длинным путем — путем добра и совести.
Так-то, молодые люди.
НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС. Новый проект Бутусова вряд ли можно назвать удачным. Предмет, плывущий по реке, так и не стал рекой. Концептуализм высосал всю энергию. Если нечто, плывущее по реке, не становится рекой, значит оно мертвое. Хотелось бы еще раз все послушать и убедить себя в обратном.
БРИГАДА С. К установленной на сцене виолончели устремляется озабоченный Гарик и начинает ее терзать и перепиливать гриф. Если рок действительно против террора, то, похоже, бедный инструмент он защищать не собирается. «Га-ды! Гады!!!» — бьется в конвульсиях Сукачев, и в толпу летят сотни красных флажков с молот-касто-серпастой аббревиатурой бригадиров. Взамен поруганного тела виолончели выносят акустическую гитару. Очередной СЮРприз — Гарик, исполняющий сентиментальную серенаду о разумном, добром и вечном — это все-таки нонсенс. И все завершается куда более уместным эксгибиционизмом с просовыванием фаллического баса Муртузаева между ног теоретика и практика пролетарского джаза.
АЛИСА. Не зря фаны стояли почти 8 часов по колено в воде. Вот он — их черный ангел!
— Ветер — это высшее проявление свободы, ветер никто не в силах запретить, поэтому будем, как ветер! — приветствует публику убежденный язычник.
Взвились кострами черно-красные знамена пионеров алисовского призыва, и звуки всех инструментов, сложившись в тяжелое чугунное ядро, оторвали головы обезумевшим фанам. Температура поднялась до критической точки, Кинчев рванул на груди майку, вода, бывшая когда-то льдом, бурлила, — и шабаш неуклонно приближался к своей кульминации, разразившейся рок-н-ролльным джемом оставшихся в живых участников акции. Восьмичасовой марафон выдохся.
Рок против террора, террор против рока, любовный террор, террор каждого против всех и всех против каждого... Акция показала, что объединение возможно пока лишь на негативной основе, под знаменами отрицания, и отсюда, видимо, придется начинать тот самый путь, о котором сказал Ю. Шевчук.
