Однажды... Вячеслав Бутусов пережил чудесное спасение
Фото: PERSONA STARS. Журнал «Story» №12 (87), декабрь 2015 г.
Сканы предоставил: Ольга Силаева. Обработка: naunaunau.narod.ru, март 2016 г.
В 80-е у меня начались обломы. Просто страшный был кризис. Я как бы упал в болото.
Раньше, когда я утром просыпался, у меня всегда было ощущение радости. А тут его потерял.
У меня тогда начались дебильные заморочки. И суицидные: были две попытки самоубийства.
Один раз я травился, а другой раз резал вены. Это всё со мной происходило в Екатеринбурге и в Москве.
Испытание на силу духа и воли, к которому человек в 24 года не готов просто.
В конце концов волею судеб я оказался в Питере, хотя и не собирался туда. Питер на меня,
надо сказать, благотворно подействовал. Правда, вляпался в историю по пьяни... Я пошёл на
вокзал провожать Костю Кинчева. Народу много было. И один старый десантник мне показал
какой-то приём, и мы мощно ударились головой о поребрик. Но он, как десантник, смог
сгруппироваться, а я — нет. После этого со сдвинутой башкой я ещё купил пузырь водки и,
решив всё это дело добить, контрольный выстрел сделать, приехал в гостиницу «Советская»...
На следующее утро я проснулся в номере. Сразу понял, что мне очень плохо, но внимания на это не обратил: это было привычное по тем временам состояние. А обескуражило меня то, что я весь в крови был. Добрался до ванной и увидел в зеркале ужасающую картину: левый глаз у меня вылез, а полчерепа было вдавлено внутрь. Как, что, почему? Копаться в этом было бессмысленно. У меня память после этого отшибло вообще, я мог только предполагать, как развивались события. Прямиком из ванны я прошел через комнату, открыл окно, посмотрел вниз с 10-го этажа и сказал себе: вот подходящий выход из ситуации. Прыгнуть — и всё. Пожалел только, что у меня пистолета с собой не было. Красиво, если б я ещё и застрелился. Но я соображал, что, если шмякнусь, вряд ли кто поймёт, что со мной произошло раньше. Все подумают, что глаз вылез при падении. И череп расплющился тоже. Я же архитектор, я думаю о композиции. И тут зазвонил телефон. Я автоматически снял трубку — хотя зачем? А мне говорят: быстро собирайся, мы сейчас за тобой заедем, и на студию. Работать. Как это было каждый день. Очень быстро приехали, увидели меня и увезли в больницу. И мне там вправили мозги, причём в прямом и в переносном смыслах. Я полежал там месяц и сбежал.
И вот тогда-то я встретил Анжелику, она теперь моя жена. Прям на улице. Я был, конечно, в ужасном состоянии, меня ж на транквилизаторах держали. Люди просто шарахались от меня. И меня очень удивило, что такая молодая девушка, ей 18 было, не то что не испугалась меня, а даже сочувственно отнеслась. «Чего-то у вас не то», — сказала мне. И мне от этого полегчало, я подумал, что ещё не совсем пропащий человек. И постепенно меня это вытащило. Это было в 89-м. И с того дня я, как реставратор, заделывал трещинки, подбирал осколочки, вставлял их на место, потихоньку замазывал дырочки. И у меня такое ощущение, что я теперь лучше, чем был. Я много чего приобрёл. Потому как если тебе посылаются испытания, значит, ты их заслужил. И нужно радоваться испытаниям. Потому что, когда ты их пройдёшь, когда сам себя сделаешь, это будет твой жизненный шедевр. А когда понимаешь, что ты сам себя сделал, то ты к себе относишься уже аккуратней, бережней, с любовью. Видимо, этого мне и не хватало...
Расширенное интервью см. здесь — прим. naunaunau
