Mozilla FirefoxБесплатный, открытый
браузер. Скачать >>>
Газета «Музыкальная правда» №30, 23 августа 1997 г..
Обработка: naunaunau.narod.ru, июль 2015 г.
Тусовка как краеугольный камень весьма естественного отбора
Каким должен быть кинофестиваль? Угрюмо деловитым или вечериночно-тусовочным? Не препятствуют ли презентации и прочие светские рауты серьезной "работе мозга" (В.Цой)? Как правило, любой престижный кинофестиваль, что наш, что зарубежный, оценивается впоследствии как излишне светский. Даже мудрый Кирилл Разлогов упрекает организаторов отечественных киносмотров в том, что для них "фильмы лишь предлог и почти необязательное приложение к тусовке".
Однако трудно отрицать, что культура творится именно в процессе живого общения, а оно, в свою очередь, и является тем интеллектуально-питательным бульоном, в котором канонизируется все новое. Любое веяние как бы проходит проверку на прочность именно в процессе общения тех людей, которые непосредственно заняты творчеством или функционируют где-то поблизости. Вне общения человек не способен развиться в полноценную особь, так что активная коммуникация вряд ли может быть пустой тратой времени, если только не вырождается в чисто формальную.
Любое тематическое мероприятие, будь то кинофестиваль или научная конференция, сталкивая в одном месте и в одно время людей, "понимающих" друг друга хотя бы в профессиональных вопросах, лишь способствует интеллектуальной деятельности даже в ситуации вечеринки.
Первый этап естественного отбора вершится в узко профессиональной среде, а затем уже вещь (или ее оценка) апробируются населением, если речь идет о массовых формах искусства (кинематограф, эстрада, etc.).
Рифма как способ шифровки капризов мироздания
Кино — это коллективное творчество. И, замечу, именно при рождении кинематографического замысла банальное общение за чашкой чая или рюмкой водки с друзьями или просто знакомыми является особенно важным.
Мало существует творцов (если вообще таковые существуют), которые выносят на суд зрителя продукт, не несущий на себе отпечаток всего того, что его создатель за свою жизнь увидел и полюбил. Один придумал, другой услышал, третий развил, а четвертый воплотил во что-нибудь бессмертное.
На "Кинотавре-96" Алексей Балабанов посмотрел фильм "Кавказский пленник", познакомился с Сергеем Бодровым, присмотрелся к нему и придумал историю "Брата", ставшего несомненным хитом "Кинотавра-97". Таким образом, из музыки "Наутилуса", человеческих ("тормозных") качеств Бодрова и нелишних размышлений о жизни Балабанова в процессе фестивального общения родился превосходный фильм.
После того как "Брат" оказался единственной российской лентой, отобранной для показа придирчивыми представителями Каннского фестиваля, прошел, как впрочем, и обычно, досужий слушок, что фильм слабый, а французы — дураки. Ну, дураки не дураки, а выбрали лучшую ленту, созданную за последнее время на территории нашей уже вполне объятной Родины.
Несмотря на то, что картина не является РС (политкорретной), что для тупых иносранцев важнее всего, тем не менее предпочли, потому что, в отличие от отечественной чернухи и "соцреализма", "Брат" — отличный фильм. Отличный от других.
"А я ухожу от вас в кино, хоть и выдумка оно..." — поет Александр Градский, отражая со свойственной ему гениальностью всю суть кинематографа. Настоящее кино должно быть выдумкой, а не потугой на стопроцентное совпадение с действительностью, поскольку действительность редко радует логической завершенностью и хорошим вкусом. Об этом, кстати, говорит и Александр Сокуров. Копировать действительность — нелепо и опасно. Грех это. Ислам, например, запрещает изображать живые существа.
Жизнь, как правило, дарит вполне бездарные однообразные сюжеты, которых редко касается рука истинного Творца. А в кино хочется уйти потому, что там жизнь имеет шанс обрести законченность. Поэтому такие фильмы, как показанная на "Кинотавре" "Шизофрения" (якобы real story), не могут удовлетворить потребность человека в экзистенциальной эстетике. Эта смачная история киллера поневоле вызывает чувство досады на действительность, ее породившую. И чувство неловкости за Александра Абдулова, потому что, как настоящий артист, он так и не смог органично вписаться в убого-неправдоподобный сюжет своим невероятным персонажем. Впрочем, ругать этот фильм не хочется. И не потому, что его консультантом был А.В.Коржаков, а потому, что жаль прекрасного профессионала Абдулова.
"Брат" же, напротив, дает возможность увидеть окружающую действительность со всеми ее тяжелыми нравственными проблемами сквозь призму отстраненности. "Это ведь кино:", о чем регулярно напоминает Балабанов, цитируя боевики, где убийцы-профессионалы сами, медленно и с расстановкой отливают патроны и насыпают порох отработанными уверенными движениями. Герой Сергея Бодрова, прошедший войну штабным писарем, тем не менее приобрел массу полезных навыков, которые с голливудской легкостью и Балабановской иронией применяет в течение всего фильма.
Любопытно, что после просмотра картины многие (например, Юрий Романенко из "Фора-фильм") говорили о том, что фильм, дескать, учит молодежь убивать (так как главный герой — хладнокровный и грамотный убийца). Даже кинопрофессионалы не хотят смириться с мыслью, что массовая культура отражает процессы, происходящие в обществе (потому и пользуется спросом), а вовсе не формирует. Если киногерой вызывает симпатию у зрителя, значит, он либо обладает недюжинным обаянием играющего его актера, либо исповедует некоторые положительные ценности (типа: хороший товарищ, любит хоть кого-нибудь, борется за правое дело и т.д.).
Нация как носитель...
У каждого народа свои ценности.
"Американский герой никогда не будет стрелять в спину и бить лежачего", — пишет, анализируя "Брата", Вида Т.Джонсон. Не похож Данила Багров на героя голливудского боевика. Ведь американский положительный герой должен непременно доказать свое превосходство, побившись на кулачках с врагом в интерьере какого-нибудь заброшенного заводика. Ему легко простят нарушение федеральных законов (втайне многие американцы мечтают пошустрить, но, как отмечает Вида Т.Джонсон, "американский ковбой после того, как очистит город, становится законопослушным"); прощают ему и бабскую истеричность (редкий герой не поплачет, как Рэмбо, и не устроит менструальный припадок с битьем посуды или крушеньем мебели), как простят ему и то, что он уничтожает себе подобных в промышленных масштабах, как герой Арнольда Шварценеггера в фильме "Коммандо", лишь бы его дело было правым.
"Даже такая несомненная цитата из голливудских фильмов в "Брате", как неспешное приготовление героя к кровавой перестрелке, приведенная к месту, с хорошим юмором и иронией, не делает его похожим на американские образцы, а русский киллер в исполнении Сергея Бодрова изначально не похож на американского хладнокровного профессионала, мастера высочайшего класса (вспомним героя Чарльза Бронсона), а еще меньше — на Клайда, неврастеничного грабителя и убийцу из "Бони и Клайда", — таково мнение Владимира Войны, обозревателя агентства "Craetors Syndicate" из Лос-Анджелеса. — "В американских фильмах даже симпатичный зрителю герой, попирающий христианский нравственный закон, как правило, должен искупить грехи собственной смертью. Он погибает в финале, подтверждая высшую справедливость, идею неотвратимости Божьего наказания. Социальная функция Голливуда состоит в том, чтобы пропагандировать христианские ценности, между тем как русское кино сегодня не сковано подобными императивами. Как к этому относиться, другой вопрос, но факт тот, что свободы от нравственных обязательств у последнего куда больше, и русский режиссер может себе позволить роскошь вольно трактовать такие пороки, как насилие, проституция, безудержное пьянство, супружеское прелюбодеяние, воровство и так далее, в то время как американский постановщик не имеет на это права. Он находится под неусыпным контролем прессы, он рискует потерять зрителя, если проявит амбивалентность в вопросах морали. Да ему просто денег на такой фильм не дадут:
Причем в фильме Алексея Балабанова взрываются трафареты Голливуда до такой степени радикально, что сам его выход на американский экран стал бы проблемой, прояви авторы фильма к тому желание. Либо им пришлось бы специально переозвучивать фильм для американского проката, выхолащивая самую сильную его сторону — чисто русский юмор.
Звучащая в фильме эпатажная реплика "все режиссеры — педерасты" вызвала заливистый смех в аудитории, значительную часть которой составляли как раз режиссеры. Но что смешно русскому зрителю, то для немца: или американца: смерть?
Авторы "Брата" нарушили американское "правило игры", которое строго-настрого запрещает оскорбительные выпады в адрес гомосексуалистов. Согласно утвердившейся в Америке политической установке, гомосексуалисты — это преследуемое обществом меньшинство, которое борется за утверждение своего юридического равенства, выступает в защиту своих неотъемлемых гражданских и человеческих прав. Сегодняшний Голливуд производит только такие фильмы, которые берут "сексуальные меньшинства" под свою защиту и покровительство, стремятся вызвать симпатию к этому "угнетаемому меньшинству".
Русским участникам пресс-конференции, в ходе которой обсуждался "Брат", было, очевидно, невдомек, почему так разволновались зарубежные журналисты и киноведы, услышавшие в просмотровом зале "fag", точный перевод русского "педик". Само это слово напрочь исключено в Америке из допустимого лексикона. Можно в американских фильмах, как молитву, повторять "fuck" и "shit", для которых русские переводчики вынуждены подбирать невинные эвфемизмы, а вот о "педиках" — забудьте, это более чем неприлично.
Американская цензура/самоцензура — почище советско-российской, и правила политической корректности все просто обязаны соблюдать. Опять-таки, что русскому здорово, то немцу смерть, как справедливо подметили авторы "Брата".
Столь же строго соблюдается в Америке вообще и в голливудском кино в частности правило, воспрещающее неуважительно или тем более оскорбительно отзываться о представителях этнических — в русском понимании "национальных" — меньшинств, тех культур и религий, которые не относятся к ведущей, mainstream культуре. Когда Марлон Брандо позволил себе публично высказаться по поводу "засилья" евреев в Голливуде, его слова вызвали шквал общественного негодования. Актеру пришлось потом долго каяться: я, мол, ничего плохого не имел в виду, я-то как раз "за евреев": Любой намек на антисемитизм в русском фильме сразу же лишит его надежды на появление за океаном.
Фильм "Брат" — истинно русский фильм, он выразил популярное в России представление о "герое нашего времени", он основан на чисто русских мифах и представлениях, в том числе на идее собственного превосходства перед остальными народами".
"С моей точки зрения, американки, увлеченной кино, и специалиста в области русской культуры, в частности кино, я расцениваю этого героя как очень русского", — утверждает и Вида Т.Джонсон.
Каким же требованиям должен удовлетворять современный русский герой, чтобы попасть в разряд положительных?
Нельзя сказать, чтобы Сергей Бодров излучал мужской шарм. И в кино, и на телевидении (как соведущий программы "Взгляд"), он скорее похож на заторможенного пэтэушника с особой тягучей речью урлового подростка из подворотни. Написанная им диссертация про что-то венецианское какого-то ХVI века — никак не вяжется с его внешним обликом. Короче, нет тут обаяния Олега Меньшикова: Зато есть другие качества, делающие его привлекательным. Но, по мнению известного кинокритика Сергея Лаврентьева, "это первый артист и, что важно, не артист, который воплощает в себе наше время".
Герой Бодрова удивительно органичен, никогда не теряет присутствия духа, он абсолютно невозмутимо воспринимает как информацию о том, что его старший брат — преступник и убийца, так и факт подставы (браток младшего своего предает в конце фильма).
Он многое умеет:
— прощать,
— достойно удалиться, если его не хотят,
— заботиться о матери и женщинах-подругах,
— шутить даже тогда, когда ему плохо,
...словом, очень напоминает настоящего мужчину. Мужчину-отца, а не мужчину-сына, коих абсолютное большинство рыскает вокруг в поисках большой материнской груди, одетую в гигроскопичную, как памперс, жилетку, и принадлежащую юной деве, которой прежде чем стать матерью, предстоит отшлифовать свои материнские инстинкты на вечно мятущемся самце. Отношения Данилы Багрова с любимой женщиной так же бесконечно далеки от американского стереотипа: "Очень русским также кажется подход к отношению героя к женщине, которая его спасает. Если в американском кино девушка — это подарок герою за его поступки, даже если в современных фильмах отношения между мужчиной и женщиной не складываются, то они все равно взаимно обогащаются этой встречей. В русском варианте вестерна женщина возвращается к своему пьянице-мужу, который бил и будет дальше ее бить. Многострадальная русская женщина и ее судьба — тема иной "пьесы", но американский зритель обязательно задает себе следующий вопрос: когда русские женщины перестанут быть такими мазохистками?" — пишет Вида Т. Джонсон.
Мужчина-отец безусловно дефицит в современной культуре, а герой Бодрова просто поражает своим как бы отцовством. Он по-отечески решает проблемы своего подонковатого старшего брата, отправляет его к матери, потому что матери "трудно одной"; считает нужным давать деньги женщине (не только любимой, но и просто приятельнице); готов опекать тех, кто отнесся к нему по-человечески. И все это без лишних слов и совершенно спокойно.
Данила Багров — цельная натура, которая исповедует базовые семейные ценности и не лишена душевного благородства.
Мужчина как отец, режиссер как философ
По мере утверждения цивилизации количество ценностей неуклонно возрастало. Так, например, эпоха классицизма утвердила чувство долга в качестве безусловной ценности, эпоха Возрождения пыталась утвердить в качестве ценности личную свободу, а эпоха капитализма вместе с деньгами, утвердила как ценность карьеризм, предательство во имя высших государственных интересов, гуманизм как форму любви к человечеству за счет любви к ближнему и т.д.
Из-за могучего арсенала ценностей, которым должен служить наш цивилизованный современник, институт семьи выродился в материальный союз, дети с родителями утратили всякое взаимопонимание, а любовь превратилась в товарно-денежные отношения, где каждая особь имеет свою рыночную стоимость. Все эти беды капиталистического мира подробно описал Эрих Фромм, так что несогласные с этими тезисами могут обратиться к первоисточнику. Но Россия всегда была другой и в цивилизованный мир так и не вписалась, зато оставалась верной своим ценностям (аскетизм, бескорыстие, предпочтение нематериального материальному). Данила Багров "как и массовый зритель, тянется к тем, кто его талантливее и "умнее". Например, он рискует сорвать данное братом "задание", заказ на убийство, в самый ответственный момент подготовленного нападения. Он ведет себя настолько легкомысленно, чисто по-русски, что забирается в том же подъезде дома в чужую компанию (вслед за своим кумиром Вячеславом Бутусовым. — Ред. ИД "Новый Взгляд"), где поют хорошие песни и ведутся "умные" разговоры: в эти минуты заказное убийство ему "до фени". Эта сцена, по-моему, одна из самых смешных и острых по драматизму в фильме.
Наконец, для героя "Брата" своеобразным ритуалом становятся визиты к знакомой продавщице кассет в поисках дисков с песнями группы "Наутилус", которые он открыл для себя и крепко полюбил, и он так рад знакомству с режиссером телевидения, который работает с любимыми им рок-музыкантами и певцами: Ну, а зритель готов еще сильнее полюбить героя за эту его "неголливудскую" возвышенность и тягу к прекрасному", — пишет Владимир Война.
В эпоху смут и перемен выживают лишь базовые ценности, согласно которым семья ценнее Родины и абстрактного гуманизма, а десять заповедей — пустой звук, поскольку во имя их соблюдения приходится жертвовать собственным выживанием и интересами своего потомства. Окружающий мир превращается в джунгли, где каждое живое существо — потенциальный враг или добыча, а скромный обыватель, выходя на улицу, должен быть готов к смерти, прямо как самурай. Но при всем при том остается все же место мыслям о высоком. Можно убивать, но хорошо бы при этом периодически блистать бескорыстием.
"Само общество в настоящем — лишь часть, нечто, находящееся в процессе становления, проходящее определенную конкретную эпоху и стадию.
И на этой стадии обществом используется далеко не все, что заключено в хранилищах его культуры. Культура — это память общества, в которой заключено огромное количество необходимой ему информации, в том числе и неиспользуемой в данный момент. Причем именно не используемой информации в культуре, по-видимому, на каждый данный момент гораздо больше, чем той, которая находится в непосредственном обращении. Некоторые эталоны, ценности, философские системы и фрагменты мировоззрения могут лежать "невостребованными" в течение столетий" (К.Касьянова).
По мнению этого автора "наибольший урон памяти о прошлом, а следовательно, и связывающим нас всех социальным узам, наносят: распространяющееся вместе с технической цивилизацией и сопровождающее ее материалистической философией мироощущение человека, который "живет один раз" и за гробом его ничего не ожидает, кроме небытия и тления".
А если человек живет один раз, то терять ему нечего, и есть у него в арсенале только его личный опыт, а все наработанное предыдущими поколениями будет спать в подсознании до лучших времен. Именно регрессия к базовым ценностям называется беспределом, разгулом бандитизма, падением нравов, поскольку все наработанное цивилизованным человечеством за долгие годы своего существования вдруг исчезает, и никто не хочет заботиться о пенсионерах, если это не его родители, о чужих детях и вообще о чужих проблемах.
Михаил Задорнов любит рассказывать, как однажды во время его концерта зазвонил мобильный телефон, и бритоголовый братан на весь зал пробасил: "Не беспокойся бабушка, я еще жив". Это и есть поколение "братьев", у которых есть любимые и любящие бабушки, девушки, друзья из пацанов и у которых не дрогнет рука, когда они будут пускать вам пулю в лоб, чтобы завладеть вашей собственностью.
Жизнь надо принимать такой, какая она есть, и пытаться адаптироваться к ней, вместо того чтобы восклицать: "Какой кошмар, чему мы учим молодежь!" Алексей Балабанов взял за основу ту действительность, которую он видит, и без лишних эмоций превратил ее в отличный фильм. "Кино на самом деле является искусством в меньшей степени, чем зрелищем, — утверждает он. — Кино — это зрелище. Люди приходят смотреть нечто такое, что убедительно, мощно и сжато по времени от полутора до двух часов".
Так за 96 минут экранного времени Алексей Балабанов рукой мастера набросал портрет эпохи, вовсе не с целью кого-то воспитать, а, видимо, из потребности осмыслить "объективную реальность, данную нам в ощущениях". Картина вызвала противоречивую реакцию, но в процессе фестивальных тусовок и активного обмена мнениями лента все же была канонизирована. Даже Америка в лице Виды Т.Джонсон признала его: "Фильм, очевидно, и дальше будет вызывать разноречивые мнения о том, каким должен все-таки быть новый русский герой и насколько этот герой русский или американский. Несомненно одно, что образ героя хорошо задуман, и сам фильм снят профессионально, с четко выстроенной историей. Он заслуженно получил главный приз фестиваля ("Кинотавра". — Ред. ИД "Новый Взгляд"), а Сергей Бодров-младший опять ж
Mozilla Firefox