Князь тишины. Группа Наутилус Помпилиус
Журнал «Мелодия» №4, октябрь-декабрь 1989 г.
Обработка: naunaunau.narod.ru, март 2016 г.
Наша российская схема подачи ансамбля, певца, композитора — совсем иная, нежели на Западе. Там сначала записывается диск, потом происходит его реклама, промоция, «раскрутка». Для этого организуются многомесячные, часто «всемирные» гастроли — для звезд мировой эстрады это сейчас почти правило. У нас не так. Сначала концерты, потом полупрофессиональные «магнитофонные альбомы», на их основе — телевизионные ролики, в которых музыканты представляют свой «сценический образ». И лишь на финальном этапе подключается фирма «Мелодия». При такой последовательности всегда есть опасность, что альбом устареет.
Князь тишины
«Князь тишины» свердловского «Наутилуса Помпилиуса»
как раз вот такая старая новинка. Работы 1985-1987 годов.
Тем не менее я уверен в ее безоговорочном успехе. И дело даже не в том, что почти все номера альбома побывали в хитах. Просто песни «НП» — та часть отечественного «поп-искусства», которая резко выделяется из «потока», оставаясь в памяти как точный временной знак. Это резкие, бескомпромиссные работы. Голос молодежи, «молодых рассерженных». Флаги протеста против лицемерия и приспособленчества. Несмотря на внешний алогизм текстов, их нарочитую разорванность, «не стыкающиеся» сюжеты, стихи И. Кормильцева и его коллег по-снайперски точны: «Круговая порука мажет, как деготь», «Одни слова для кухонь, другие для улиц», «Я чувствую гарь. Я знать не хочу ту тварь, что спалит это небо!..» Счет, выставленный поколению отцов. Впрочем, столь же жестки оценки самих себя, своего поколения в дне сегодняшнем. Жизнь бесцветна, пошловата. Любовь оборачивается «первым опытом борьбы против потных рук»... Все это узнаваемо, до боли знакомо. Такая тематика прорвалась в новой волне сегодняшнего кино («Арлекино», «Маленькая Вера»), литературе (Искандер, Ерофеев, Т. Толстая), театре (Петрушевская), живописи (Кантор, Сундуков). Мир на обочине. Мир маленьких людей и незначительных чувств. Герои, не загадывающие далеко вперед, их единица измерения времени — день («Я очнулся рано утром. Я увидел небо в открытую дверь. Это не значит просто ничего, кроме того, что, возможно, я буду жить еще один день»).
Молодые входят в жизнь, которая представляется им дисгармоничной, грозной. Но это их жизнь, и они хотят прожить ее сами, без подсказок и поучений...
Советский «рок восьмидесятых» — это прежде всего тексты. И в этом отношении «НП» не исключение. Однако у этой группы интересна и музыка.
Песни Вячеслава Бутусова обладают всеми признаками шлягеров. Они легко запоминаются, нестандартно написаны — в каждой есть какая-то не сразу различимая интонационная хитрость, цепляющая нашу душу ... Хотя все вроде бы тут достаточно просто, если даже не примитивно — традиционная «новая волна» с ее холодноватой машинностью, остинато, повторами-причитаниями, речитативами. Но за этим первым интонационным рядом угадывается второй — сладостно шансонный, романсный, «киношный» — достаточно вспомнить сентиментально-певучее соло саксофона в «Алене Делоне». Материал, в общем продолжающий традицию русской бытовой, городской песни, успешно апеллирующий к определенным зонам нашего подсознания, нашего музыкального «исторического опыта». Но из этого обычного материала «НТ» создает вещи необычные. Более всего удаются группе разного рода жутковатые шествия, «злые марши» — такие, как «Скованные одной цепью», «Шар цвета хаки». Не побоюсь сравнить последний с эпизодом нашествия из первой части Седьмой симфонии Шостаковича. Их сближают сила, плакатность, ненависть авторов к бесчеловечью зла. Удивительна и песня-ария «Я хочу быть с тобой» — по всем опросам прошлого года ставшая песней номер один. Это неторопливый барочный гимн в духе Вивальди.
Большинство песен «НП» на первый взгляд амелодичны. Мелодий как таковых, как пространственно развивающихся звуковых линий в этой эстетике вообще нет. Их заменяет размеренно ритмизированный речитатив, иногда образующий то, что можно назвать песенной фрабой. Опорной интонацией чаще всего является нисходящая квинта («Скованные одной цепью», «Доктор твоего тела», «Взгляд с экрана»). Медленное движение, скупая аранжировка, выразительный жестковатый вокал лидера группы Бутусова. Все это придает целому ощущение скрытой, тревожной силы. Реже роль интонационной опоры играет терция. В этом случае возникает как бы бытовой говорок («Казанова»).
Думается, специалисты-музыковеды еще исследуют подробней музыкальный язык «НП», равно как и других наших ведущих рок-групп. И, проанализировав, найдут там много любопытного. В частности — связь с речитативными традициями русской музыки, связь, пусть далекую и опосредованную, с линией Даргомыжского-Мусоргского...
