Творить надежду!
Н. Иванова, фото С. Пермина. «Вечерний Новосибирск», 19 марта 1991 г.
Сканы предоставил: Андрей Ступин. Обработка: naunaunau.narod.ru, 4 февраля 2011 г.
Встретиться с лидером группы «Наутилус Помпилиус» Бутусовым оказалось делом
крайне сложным: у артиста жесткий режим перед концертом. Но тем не менее
Вячеслав выкроил время, чтобы ответить на мои вопросы.
— Что значит для артиста удача. В вашей творческой биографии какую роль она сыграла?
— B том, что мы стали популярными, есть определенный момент удачи. Мы каким-то образом проскочили через те ворота, которые сейчас призакрылись. Сегодня тяжелее всплывать, труднее пробиваться.
— А встреча с Ильей Кормильцевым — удача для вас? Продолжается ли ваше сотрудничество?
— Удача. Но встреча не могла не произойти. По тем временам в Свердловске был достаточно узкий круг людей, которые друг с другом тесно общались. А то, что мы стали работать,— определенного рода закономерность. Мы нашли общие точки взаимопонимания. Сотрудничество продолжается, и сейчас львиную долю текстов пишет Илья.
— А вы пишете сейчас стихи?
— Пишу. Но тексты песен мне всегда давались с трудом, я их долго вынашиваю.
— А композиция «Шар цвета хаки»? Какие социальные потрясения, катаклизмы послужили импульсом для написания этой песни?
— То была наивная попытка в образе армии как-то опровергнуть идею агрессии. Но я считаю, что это не слишком удачная попытка. Потому что сама идея, как я смотрю сейчас на этот материал, достаточно оголтелая. Мне сейчас чужды такие эмоции. Я считаю, что надо быть более сдержанным.
— Вы напрямую формируете вкусы, мнения молодежи, музыкальные пристрастия — ощущаете ли при этом ответственность?
— Ответственность мы ощущаем. Но вы знаете, мы ведь напрямую не влияем, мы делаем это опосредованно. Я же не выступаю каждый день в программе «Время» и не сообщаю какие-то факты, лозунги. Мы просто передаем свое ощущение того, что происходит.
— В чем вы черпаете силы, творческое вдохновение?
— В общении с близкими, родными, друзьями. Для меня очень важно общение с неожиданными людьми, по-своему интересными и своеобразными, в которых чувствуешь силу или поддержку. Такое общение подкрепляет. Я, например, очень уважаю Костю Кинчева за то, что он такой генератор энергии, за его поддержку.
— Когда вы почувствовали себя талантливым?
— Я не почувствовал свой талант. Просто на определенном этапе мне стало ужасно скучно после окончания вуза сидеть в конторе. И когда я понял, что через три года ничего не изменится и я просижу всю свою жизнь, если останусь на этом месте, я занялся музыкой. Хотя были трудности — родители с ужасом смотрели на перемены в моей жизни.
— Ваше нынешнее паблисити не лишает вас внутренней свободы, не создает ли напряженность?
— Конечно, лишает. Особенно, если чувствуешь предвзятость. Я не понимаю людей, которые, не признавая тот или иной стиль в музыке или еще что-то, пытаются общаться и высказывать свое отрицательное мнение. Мне кажется, что человек всегда должен стремиться к тому, что ему близко и интересно. Какой смысл тратить энергию, силы на то, что не интересно? Я не нигилист.
— Вы сейчас живете в Ленинграде. Что вам дал переезд туда?
— У меня изменилась жизнь во всех отношениях так, что мы и работаем там, и базируемся там, и пятьдесят процентов наших музыкантов — ленинградцы. Мне нравится Ленинград, и люди, и то, как мы с ними общаемся. Мне кажется, в этом городе что-то происходит. И это позволяет работать и творить надежду...