Вячеслав Бутусов: Петь можно даже для папуасов
Алексеев Михеенков. «Клиент» №10(105), 29 марта 2000 г.
Сканы предоставил: Екатерина Сашенкова, г. Москва. Обработка: naunaunau.narod.ru, 4 февраля 2011 г.
Вячеслав Бутусов:
«Я же пижон,
не могу даже на
вопросы отвечать
просто так»
Связанный с прошлым страны «одной цепью», Бутусов
для кого-то легенда, для кого-то — непонятый парадокс,
а для иных герой не нашего времени. Вдохновитель и лидер культовой
группы «Наутилус Помпилиус», биография которой
полна неожиданных поворотов,
взлетов, падений, драматических расколов и возрождения из пепла, он
сам стал некоей птицей феникс, перманентно гибнущей и воскресающей.
Мы встретились с Вячеславом накануне его московского концерта:
30 марта в ГЦКЗ «Россия» он впервые представляет столичной
публике свою сольную программу «Новое лицо». Новая программа построена
и на старых, проверенных временем хитах (здесь будут и «Прогулки по воде»,
и «Я хочу быть с тобой», и «Гуд бай, Америка»), и на новых песнях из
альбома «Овалы». Однако выступать Вячеслав Бутусов будет не один, а в
огромной пестрой компании: в концерте примут участие белорусская
группа «Плато», детский хор «Куманек», тоже, кстати, из Белоруссии,
и известные всей стране «Лицедеи». Что же из всего этого получится?
Придете и узнаете.
Кстати, билеты можно заказать по телефонам: 916-72-58 и 298-29-66.
Вячеслав, разговаривая с журналистами, вы говорите как будто через силу. Так сильно устали или это ваш имидж?
— Конечно, имидж. Я же пижон, не могу даже на вопросы отвечать просто так. Вот когда вы встречаетесь с любимой девушкой — вы открыты и доверчивы. А когда общаетесь с большим кругом людей, да к тому же незнакомых, тогда, естественно, соблюдаете определенную осторожность. Есть отношения интимные, есть обычные, бытовые, грубые. И, скажем, общение с большим кругом журналистов на пресс-конференции для меня совсем не то же, что общение с женой или дочерьми.
— Неужели вас напрягают такие вещи? А говорят, что вы сильный человек...
— Это зависит от состояния. Есть понятие «сила духа», и для мужчины это очень важно.
Если он ощущает в себе эту силу, он способен на очень многое, если нет, он — дохляк.
Когда я ощущаю в себе энергию, я очень активный, жизнерадостный, а когда нет — просто
ухожу « в тину », « в тайгу », туда, где меня никто не видит, иначе могу наговорить
много всяких грубостей и колкостей и журналистам, и вообще всем. Если бы я был независим
и свободен, позволял бы себе больше вольностей. Но я знаю, что с этими людьми мне назавтра
общаться. И они не простят мне слабость, упадок -поэтому в минуты депрессии не попадаюсь
им на глаза.
— А депрессии от музыки или по жизни?
— Все, что связано с музыкой, связано с жизнью. Все, что не связано с жизнью, — смерть. Поэтому все мои душевные страдания порождены моим творчеством. У меня, к сожалению, есть всего два состояния — я либо живу, либо умираю. Я хотел бы изменить это, но не могу. Поэтому не могу лукавить с человеком -если у меня дурацкое состояние, как сейчас, не натягиваю улыбку до ушей, не говорю, что все хорошо. Я откровенен со всеми. Видимо, я — экстремист.
— А это не опасно для окружающих?
— Намного меньше, чем для меня самого. Я не кидаюсь тарелками в домашних, не бью музыкантов. Когда мне плохо, я все перевариваю внутри себя. Поэтому окружающим и тяжело со мной — я не стану никого долбить бутылкой по голове, попросту перестану общаться. Уйду в себя и вернусь, не знаю когда. Может, через час, может, через месяц, через год. Могу три дня не есть, не пить, лежать на диване и не говорить. Для меня это единственный способ — переживать в себе, чтобы не сорваться на детях, близких людях.
— Ой, давайте лучше о творчестве... Еще пару лет назад критики вовсю трубили о том, что со сцены вы ушли навсегда.
— Нет, я действительно ушел, только ушел из шоу-бизнеса, а не из музыки. Мне всегда нравилось заниматься сочинительством. Не тем, что сейчас процветает на нашей эстраде — всякие там «Песни» и прочие «Граммофоны» . Это вообще ерунда и никому не нужная скукотища. Я могу писать по сто таких песен в месяц, и все они будут хитами, но мне это неинтересно! А из музыки, повторяю, я не ушел. Да и как из нее можно уйти? Музыка вечна, она навсегда, какие бы оттенки и цвета ни менялись.
— Какой оттенок у вашей музыки сегодня?
— Никакой. Я пытаюсь делать этакий концептуальный, смешной, нетривиальный проект. Несмотря на то что он облечен в театральную форму, не хочу его к чему-то привязывать. 30 марта на сцене «России» будет целое представление, театральное действо, основанное на тех песнях, которые вошли в мой альбом «Овалы». Будет детский хор с очень смешными народными песнями. Кроме того, мне будут помогать белорусские друзья — группа «Плато», а также питерский театр «Лицедеи».
— И зачем это все?
Бутусов — Бибигон?
— Хочу принести людям маленькую радость. Мне очень часто не хватает этой радости
самому. Поэтому я знаю, радость — самое сложное в жизни. Научиться радоваться — очень и очень трудно.
— Как вы думаете, кто сейчас ваши слушатели?
— Не знаю. Те, кто придет на концерт. Я думаю, мы посидим, пообщаемся и поймем друг друга. Найдем точки соприкосновения. Это и будет моя публика. А устраивать столпотворение — не для меня. Мне нравится, когда меня публика понимает и уважает. Но есть люди, которые меня считают безответственным человеком и придурком. Эти точно не придут.
— Правда ли, что вы собираетесь эмигрировать?
— Что-что сделать?
— Эмигрировать. В другую страну уехать. Говорят, вы уже год как «на чемоданах сидите».
— Нет, это если только совсем прижмет. И то побудить меня к этому могут только какие-то политические причины. Если опять начнутся взрывы, терроризм. Тогда семью увезу сразу, а сам еще подумаю.
— То есть все так серьезно?
— Конечно. Если крокодил вылез из норки — нужно либо крокодила нежно убивать, либо спасать своих близких. И никак иначе. Хотя если и уеду, то не в Америку и даже не в Европу, а куда-нибудь в Новую Зеландию или на Таити.
— Что делать-то будете среди папуасов?
— Что делать, что делать... Жить, конечно. Построю себе хижину где-нибудь около моря. Обставлю экологической самодельной мебелью — и заживу. И тогда никакие кризисы, никакие проблемы, смены курса и чеченские бандиты не будут угрожать ни мне, ни моей семье.
— А петь?
— И петь буду, и писать. Мне хватит и папируса, и клочка бумаги. Слушатели, думаю, там тоже найдутся. Язык музыки — он един для всех: и для белых, и для черных, и для цветных.
— А что это у вас за новый проект вместе с Гребенщиковым?
— Да, мы сейчас трудимся вместе с Борисом над одной его новой выдумкой, хотя я и не проявляю особой активности. В этом нет никакой интриги, никакой авантюры. Хорошо, что мы до сих пор так по-человечески друг к другу относимся: без склок, без споров.
— Чего еще кроме программы «Новое лицо» от вас можно ждать в будущем?
— Совсем скоро в Интернете должен появиться мой личный сайт, который вберет в себя большое количество информации о музыке, литературе, кино и других сферах нашей жизни. Это будет информативный проект. Кроме моей информации сайт будет содержать обширные интерактивные разделы. Периодически я буду выходить в прямой эфир, отвечать на вопросы, опровергать слухи и придумывать какие-нибудь красивые мифы.
— Не боитесь прямых эфиров? Вот, например, бывшая «спайс гёл» Мелани Си тоже решила пообщаться с фанатами в Сети, да не вышло. Девушку буквально застращали вопросами о сексе, да еще нецензурной бранью обложили...
— Меня испугать не удастся. Я же не утонченная девушка, а мужик, который так ответит, мало не покажется. Но вообще, это, конечно, проблема. Интернет — вещь очень полезная, и неприятно, когда ее портят своим, извиняюсь, навозом какие-то свиньи.
— После московского концерта снова уйдете в тень?
— Нет, в тень пока не хочется. Наверное, проедусь с туром по стране, помузицирую. А вообще, собираюсь просто жить. Так, чтобы люди, которые находятся вокруг меня, были довольны, не обижены, не болели. В идеале хочу не грузить их своими проблемами, а, наоборот, помогать. Я вообще перфекционист — поэтому никогда не остановлюсь. Если кому-то хорошо — буду делать все, чтобы ему было еще лучше... или хуже. Не знаю... Смотря, какое будет состояние.