Титаник: Земные корабли Вячеслава Бутусова
Владимир Полупанов. Газета «Я молодой» №14 (43), 1994 г.
Сканы предоставил: Cайт "Менестрели времени". Обработка: naunaunau.narod.ru, август 2013 г.
Номер самой центральной московской гостиницы «Россия», выходящий окнами на набережную Москвы-реки, слегка прокурен. Обстановка незатейливая: в углу — телевизор, по краям — два кресла, посередине — журнальный столик, сохранивший следы стихийного пиршества (пакеты с соком, бутылки, кое-какие фрукты). У дальней стенки стоит диван, на нем восседает лидер группы «Наутилус Помпилиус» Вячеслав Бутусов и отхлёбывает из бутылки пиво. Без конца звонит телефон, к которому подходит то один, то другой продюсер группы Леонид Ланда и Владимир Месхи. Они пытаются говорить в трубку тихо: «Слава дает интервью, перезвоните позже…»
Вячеслав Бутусов, 1994 год
Все выглядят очень уставшими, поскольку накануне в ГЦКЗ «Россия» состоялся второй концерт — премьера программы под названием Титаник. А после концерта была вечеринка в баре «Армадилло». Так что пиво в беседе играет существенную роль.
— Существует ли какая-то закономерность в том, что название группы и новая программа носят имена известной подлодки и корабля?
— Никакой абсолютно. Я первый раз на теплоходе проехался только в прошлом году, и то по Днепру. Но водная стихия мне близка. Она мне просто необходима.
— Известно, что и «Титаник», и «Наутилус» постигла трагедия. Не боитесь, что, назвав так программу, вы её тоже обрекаете на трагедию?
— Ничего страшного я в этом не нахожу. В гибели этих плавучих средств я вижу больше романтическую историю.
— В чём тут романтика, я не могу понять?
— Романтика в том, что «Титаник» самый великий в мировой истории корабль и другого такого не будет. У меня всегда было ностальгическое настроение по поводу того, что уже было и что мы никогда не увидим. То же самое, что «Гуд бай, Америка».
— Но это ведь не значит, что вы простились с Америкой «навсегда» и не попытаетесь туда поехать?
— Нет. Это совсем другое. Для меня это было прощанием с детскими впечатлениями. Эта песня для детей — её можно было написать для мультфильма, но ни в коем случае, чтобы исполнять её в конце программы. Но народ её воспринял несколько иначе. Рано или поздно я доведу эту мысль до конца: попытаюсь передать свои ощущения другими песнями. Для меня работа над песнями подобна игре, где нужно набирать и набирать, чтобы всё окончательно стало ясно. Нужно писать песни, каждая из них заполнит своё место, и они все вместе составят ясную картину. Но пока я к этому только иду и многие вещи толком объяснить не могу, поэтому я заранее извиняюсь перед всеми корреспондентами всех миров и галактик.
— То, что на новом альбоме играют известные свердловские музыканты — это эксперимент или же попытка возвратить группе былую популярность?
— Резонанс поучился именно такой, потому что вы не первый, кто задаёт такой вопрос. Я никогда сознательно не провожу никакой идеологии, а иду по интуиции. И вообще я стал меньше думать о политике и стараюсь, работая над песней, отключать некоторые блоки сознания, чтобы сохранять энергию. Мой энергетический запас иссякает быстро. Например, после одного концерта в «России» мне нужно неделю ничего не делать, а просто лежать, чтобы выйти из этого коматозного состояния.
— Кстати, на концерте не было видно, что вы до конца выкладываетесь…
— А это и есть моя задача — сделать так, чтобы не было видно, что я переживаю, нервничаю и т.д.
— Может быть, публике как раз хочется оттяга на полную катушку.
— Меня не интересует, что нужно публике. Песни — это мой внутренний мир, моя эстетика, которую я каждый раз вынужден демонстрировать под пристальным взглядом людей. Я ведь никого не заставляю приходить. Не знаю, уместно ли приносить какие-то извинения по этому поводу, но я не могу корчить из себя суперактивного человека, во мне этого нет. Я выхожу на сцену и не знаю, как всё будет происходить и чем закончится. Каждый человек должен себя чувствовать естественно, а не выстраивать догматический имидж. Если я буду устраивать танцевальные шоу, не думаю, что это доставит всем большое удовольствие.
— Но ведь рок-н-ролл и был придуман для танцев.
— Ни одна из наших ведущих групп, за исключением «Алисы», в программу рок-н-ролла не входит. Рок-н-ролл — это что? Это то, что делается в подвалах и без всяких представлений получить какую-то мзду. Поэтому мы должны честно говорить сами себе, что рок-н-ролл начинается на определённом этапе, потом он заканчивается. Это ведь не просто концерт, это образ жизни. Это всего лишь жизненный этап и большинство людей, играющих рок-н-ролл, рано или поздно прекращают этот безумный образ жизни. Чтобы заниматься рок-н-роллом по-настоящему, нужно бросить семью, группу и начать всё сначала. От нас не надо этого требовать, уже силы не те.
— У вас никогда не возникало серьёзных разногласий с Ильей Кормильцевым, который пишет для вас все тексты? Ведь в словах заключены его жизненный опыт, его мироощущение.
— Из того количества текстов, которыми Илья меня завалил (он очень работоспособный), я выбираю тот, что на меня в данный момент подействовал, попал под настроение. Иногда, конечно, бывают моменты, что я с чем-то могу быть не согласен, но поскольку я вообще по натуре тормоз, то я всё-таки понимаю это, но чуть позднее. Поэтому у меня эти тексты кочуют из папки в папку. И я иногда возвращаюсь к тем текстам, на которых после первого прочтения хотел поставить крест.
— В вашем арсенале есть песня в защиту женщин… Как по-вашему, меняется ли отношение в обществе к женщинам?
— Много чего меняется, и слава Богу. Более скучной жизни, чем рутинная брежневская стабильность, представить себе нельзя. Что касается конкретно женщин, то я считаю, что они как-то всплыли на поверхность. Они должны всегда быть на виду. Женщины созданы для этого изначально.
— Вы родились в Красноярске, учились в Свердловске и Сургуте, пытались жить в Москве и всё-таки остановились в Питере, где один из ваших поклонников купил вам квартиру. Почему вы всё-таки осели именно в Санкт-Петербурге?
— Мне бы очень хотелось жить где-нибудь в таком месте, где у меня было бы меньше проблем. Но я взрослый человек и прекрасно понимаю, что проблемы везде одни и те же. Всё зависит от того, насколько агрессивна окружающая среда. Мне кажется, что в Петербурге атмосфера достаточно спокойная, в сравнении с другими городами. А в Екатеринбурге я чувствую, что как будто топоры летают над головой со страшной силой.
