Стройотрядовские байки
Ольга Даниловцева. Сайт «Архитектор», 2012 г..
Обработка: naunaunau.narod.ru, август 2013 г.
1. Все написанное ниже
является правдой в том виде, в каком я ее помню сейчас и может быть поправлено и уточнено любым участником описываемых событий. Итак, стройотряд "Град", БАМ, Кунерма, лето 1981 года
2. Кунерма — это поселок в Иркутской области,
который стал нашей базой. В переводе с местного — "гнилое место".
Весь БАМ был поделен между республиками бывшего СССР, и Кунерма попала в зону ответственности
то ли Дагестана, то ли Карачаево-Черкессии. В Кунерме были построены бараки — отдельно
для общежитий "Ж" и "М", отдельно — для семейных. Было несколько частных жилых домов
со своими участками и заборами. Еще были школа, баня и столовая. В школе нам отвели несколько
классов для проживания и размещения медпункта. Еще в школьном спортзале жили ребята из
осетинского сторойотряда — одни мужики. Они прикормили мышку, ласково назвали ее
Грушей и рассказывали о ней с большой теплотой.
В школе было много интересного. Нам разрешили взять покрашенные белые доски — полки от стандартных шкафов, не пригодившиеся по прямому назначению. Мы рисовали на них вывески для курилки, табличку для входной двери и прочую наглядную агитацию гуашью, а потом обтягивали защитной пленкой, привезенной из Свердловска. Получалось очень ничего, почти фирма.
На туалет типа "Сортир на ветру" тоже была приготовлена фирменная табличка: шкодный пацан, приспустив штаны, делает малое дело и хитро поглядывает на вас через плечо. Внизу красивым шрифтом: "Обсерватория". Все сошлось: размеры доски-полки оказались соразмерны общим пропорциям строения, пацан хорошо закомпоновался, шрифт подобрался, в общем, весь день после водружения таблички мы ходили и любовались на нее. На следующий день таблички на месте не оказалось... Еще через какое-то время разведка донесла, что наша табличка обнаружена на чьем-то частном туалете. Вот тут могу соврать, так как плохо помню. Вернуть табличку смогли под обещание, что она достанется хозяину частного туалета после нашего отъезда. Очень хорошо помню, как парни выбирали самые длинные гвозди, когда снова прибивали ее на стенку "Сортира на ветру".
3. Чешское пиво.
Жить и работать на БАМе было тяжело. Сметану и кефир, например, привозили
раз в неделю и все женщины с детьми брали бидоны и выстраивались в очередь к столовой,
где производилась централизованная раздача этого богатства. Я никогда в жизни больше не
видела такой жидкой сметаны.
Энтузиазм работающих государство поддерживало продажей дефицитных товаров: спокойно в местном сельпо стояли банки со сгущенкой, кофе и какао на сгущеном молоке, венгерские разносолы, и чешское пиво с этикетками "Будувар" и "Светловар".
В стройотрядах действует "сухой закон", снять его могут только командир с комиссаром на празднование стройотрядовского Нового года, например.
В один из дней — повода не помню (может, аванс ?) — командир Виктор Чекасин решил устроить день чешского пива и было куплено 100 (прописью: сто!) бутылок чешского пива. Вот они на фотографии сложены горкой в центре нашей курилки и мы сели сфотографироваться рядом с ними. Кто еще может похвастаться такой фотографией?
Слава Бутусов здесь играет на тромбоне, и про это — следующая байка.
4. Фестиваль стройотрядов —
Слева — гора пивных бутылок,
справа — Слава Бутусов с контрабасом
самое важное событие в стройотрядовской жизни, к нему готовятся заранее. В той же школе
оказалась целая кладовка с музыкальными инструментами. Слава попробовал играть на всех и остановился
на контрабасе. Они очень хорошо смотрелись, фактурно так — Слава и контрабас. Потом
этот образ стал обрастать подробностями. Появился револьвер, сваренный из гнутой проволоки
ребятами, работающими на арматурном участке. Они оказались творческим народом и очень
много чего смогли наварить из арматуры. Например, был изготовлен костыль, очень хорошего
дизайна, между прочим, он всем подходил по размеру и было удобно им пользоваться. Потом к
образу такого музыканта-анархиста времен первой мировой подобралась кепка-бейсболка,
очень редкий для тех лет экземпляр, и образ обрел законченность.
Ко времени отправки на фестиваль почти все стройотрядовцы косили под
банду сине-зеленых: было много тельняшек, пенсне из арматуры, галстуков на голую
шею. Я решила тоже не отставать и косила под беспризорника. Вот такой бандой мы и
отправились в Тынду, на место сбора. В одной машине типа "будка", 30 человек,
костыль из арматуры и контрабас. В дороге наша медсестра Юля забинтовала кому
руки, кому ноги, чтобы потренироваться.
Ехали мы долго и опоздали. Все отряды нашего региона уже выстроились на Тындинском стадионе и сдавали рапорты. Наш водитель вырулил прямо на центр зеленого футбольного поля и на глазах у всех собравшихся мы посыпались из кузова: все в бинтах, с костылем и контрабасом. Когда командир Виктор Чекасин похромал сдавать рапорт начальству, весь стадион заулюлюкал и засвистел от восторга — Юля прибинтовала ему челюсть к голове крепко-накрепко. Так открылся для нас фестиваль стройотрядов.
5. Байка про то, как мы со Славой Бутусовым пели дуэтом.
Бутусов и Ольга Даниловцева
Умецкий, Тимарцев, Бутусов
На фестивале кто-то поднимал гири, кто-то играл в футбол, мне досталось
заниматься выставкой рисунков. Рисунки рисовали все желающие в свободное от работы время,
их было много и они были разные. Развесили всю эту красоту на заборе рядом со стадионом,
и я пристроилась рядом. Поддерживая образ беспризорника, села прямо на землю и
тренировалась гонять смятую папироску-беломорину из одного угла рта в другой.
Через какое-то время я поняла, что не одинока в деле охраны выставки. Рядом все
время маячил участковый, который охранял ее... от меня. Восприняв это как комплимент
своим актерским способностям, я оставила выставку на участкового и пошла в гущу
стройотрядовцев. Набрела на Славу Бутусова, он стоял в поющей компании. Пели все, запели и мы.
В выборе репертуара помог Ильдар Зиганшин. Он много времени в редакции посвящал экспериментам
с пластинкой "Ой, мамочка, на саночках каталась я весь день..." Пластинка, рассчитанная
на 33 оборота, прослушивалась им на скорости 78 снова и снова. Целью эксперимента было
выяснить, на какой скорости можно разобрать слова. В результате эти слова знали все в редакции.
Вот ее-то мы и запели, да притом достаточно лихо. Где-то на втором припеве песню подхватили.
Да не кто-нибудь, а негр из московского отряда! Видимо, ему наше "Ой, мамочка..."
напомнило банановую маму. И он так хорошо подхватил, да еще и затанцевал. А как
они двигаются, какая у негров пластика, это не описать! У него затанцевало все тело.
И глаза наших зрителей ушли на него. Больше мы не спели ни одной песни.
6. Автограф.
Полковник Гапанович,
Раиса Владимировна и
Анри Юрьевич
Наша машина собиралась выехать в обратный путь, в Кунерму. В самый
последний момент подбежал... участковый. Он держал в руках одну из работ с нашей
выставки — "Портрет передовика производства товарища Подбойко"— кисти
Игоря Глячкова и просил автограф. Тындинский участковый за чистую монету принял
эту карикатуру, на которой рельсы уходили к горизонту, где над головой товарища
Подбойко, подбивавшего подбойкой шпалы, вставало (или заходило) круглое красное
солнце. Игоря чуть не на руках передали из глубины машины к борту. Он перегнулся,
размашисто расписался на картине и мы отправились. Нас провожал участковый,
прижимавший к груди автограф Игоря.
7. КВН.
Во время нашего пребывания на БАМе, в Кунерму приехал Лев Лещенко. Билеты на его концерт распределялись по какой-то непонятной системе и на наш отряд было выделено ровно вдвое меньше его численности билетов. Наши командиры решили устроить КВН и разыграть эти билеты. В жюри вошли трое: Раиса Владимировна (Дима Умецкий), Анри Юрьевич (Олег Тимарцев) и полковник Гапанович (Слава Бутусов). Вот они, на этих фотографиях. Наша команда проиграла и про концерт написать ничего не могу. По отзывам тех, кто на нем побывал, больше всего запомнились всем белые брюки Льва Лещенко.